Боря Синицын и чудо-птицы. Лариса Кальматкина

я пойдёт только осенью, а садик он уже закончил два дня назад.

      На выпускном чаепитии воспитательница Анна Витаминовна сказала ребятам много хороших слов. И Боре достались похвалы.

      Воспитательница, конечно, никакая не Витаминовна, а Вениаминовна. Но так легче выговаривается, ведь даже не всякий взрослый справится с её отчеством.

      Анна Витаминовна, поправив очки в голубой оправе, торжественно произнесла:

      – А вот Борис, не сомневаюсь, станет большим учёным. Биологом, ихтиологом или орнитологом.

      Детсадовцы, хоть уже и почти вчерашние, не поняли ни одного слова, кроме слова «учёный». Но в душе согласились с Анной Витаминовной – Боря может стать знаменитым. Никто из них не знает больше него о природе, особенно о птицах. А всё потому, что Боря никогда не спешит. Он наблюдает.

      Вот Анна Витаминовна зовёт от крыльца садика:

      – Синицын, ты где? Заходи, прогулка закончилась!

      Она подходит к Боре. Тот стоит как вкопанный в углу двора:

      – Я не могу идти.

      – Почему? Что случилось?! – пугается воспитательница.

      – Король голубей прилетел…

      – Какой ещё король?

      – Вон тот, в белой короне.

      Анна Витаминовна смотрит на птиц, копошащихся возле ограды:

      – А с чего ты решил, что он король?

      – А разве вы видели когда-нибудь такую красивую птицу?

      – Ну, я видела разных голубей. Даже красивее этого.

      – На картинках? – вздыхает Боря.

      – По большей части да. И хочу тебе сказать, что ничего особенного в нём нет. Голубь как голубь.

      – Нет, это король, – с видом знатока говорит Боря и бежит к садику.

      Анна Витаминовна шагает следом. Вдруг она останавливается. Оглядывается. Смотрит на голубей. Наверное, размышляет, стоит согласиться с тем, что на территорию садика прилетает король, или нет.

      Вот он! Такой же сизый, как его собратья, но белая «шапочка» и белые крылья делают его нарядным. По-королевски торжественным.

      Глава 2

      По дороге, вальяжно переваливаясь, шагают две вороны. Переглядываются, будто разговаривают друг с другом. Издали они походят на двух старушек в чёрных платьях. Боря, глядя на них, не замечает, как наступает в лужу. В кроссовок просачивается вода.

      Бабушка Жанна хватает его за руку:

      – И когда ты перестанешь считать ворон? Смотри под ноги! Теперь кроссовки придётся стирать и сушить. И за что мне такое наказание?

      Бабушка Жанна ворчит под нос, задавая вопросы, на которые нет ответа ни у неё, ни у Бори. Борис с бабушкой не согласен: ничего он не считал. Что там считать? Один, два – всего две вороны. Он просто смотрел и думал: интересно, эти две вороны – подружки? Или мать и дочь? А может, муж и жена? В одном бабушка Жанна права: Борис действительно любовался воронами.

      Несмотря на правду, Боря обижается на бабушку Жанну. Он бредёт угрюмо. Бабушка не отпускает его руку, боится, что он снова полезет в лужу. В такой несвободе наблюдать уже нельзя, и Боря идёт покорно, ощущая сырость в правом кроссовке.

      Дома бабушка Жанна даёт ему чистые носки. Они зелёные, лягушачьего цвета. Борису они не нравятся, но ослушаться бабушку Жанну он не осмеливается. Натягивает носки. Ногам становится тепло. Боря с коленями взбирается на табуретку возле окна.

      Бабушка зовёт из кухни:

      – Борис, иди есть! Я макароны приготовила.

      Макароны Боря тоже не любит. К тому же он всё ещё дуется.

      – Ты почему не идёшь? – бабушка Жанна заглядывает в комнату.

      Боря молчит. Он смотрит в окно.

      Да и вообще, это не родная бабушка, а двоюродная. Чем они отличаются, Боря толком не знает. Наверное, строгостью. Бабушка Жанна – бывшая учительница, державшая в ежовых рукавицах целые классы. Так папа говорил.

      – Бастуешь? Ну, хорошо, я пожалуюсь твоим родителям, что ты меня не слушаешься, – бабушка Жанна возвращается на кухню и гремит кастрюлями.

      На улице поднимается сильный ветер. Он гнёт деревья, как тростинки. На берёзе перед домом сидит ворона. Она устроилась на самой верхушке. Ветер раскачивает дерево, а вместе с ним ворону. Птицу мотает туда-сюда, как флаг на корабле. Начинается ливень.

      Боря ждёт, что ворона, устав сопротивляться ветру, упорхнёт восвояси, или ветка под ней сломается. Но ничего этого не происходит.

      Боря представляет, что ворона – это бабушка Жанна, и ему становится смешно. Потом в голову закрадывается мысль, что, может, птице просто некуда лететь, поэтому она терпит и ветер, и дождь. Нет у неё ни друзей, ни родни, как у бабушки Жанны, у которой только Боря и его мама с папой.

      Боре становится жалко бабушку Жанну. Он плетётся на кухню, садится за стол.

      – Руки помыл? – строго спрашивает бабушка Жанна.

      Боря нехотя встаёт, подходит к крану, умывается.

      – Вот