Любовь – не только чувство, это – вдохновение мое. Любовь Черенкова

нет рядом – растворюсь снежинкой на дороге,

      Взлечу, как птица, а потом, упав на скалы,

      Я буду петь, как лишь тобой дышала,

      Как верила в любовь, забывшись в монологе.

      Не сможешь сделать ты меня счастливой,

      Ведь одного себя ты любишь вдохновенно,

      И показаться не боюсь я совершенно

      В твоих глазах провинциалкой горделивой.

      И даже самый любящий и верный человек

      Не выдержит, когда в ответ – молчание и холод,

      Я не свободна, да и ты уже не молод,

      Чтоб зарекаться в верности навек.

      Я в прозе

      Я слышу музыку

      – Отче наш, Иже еси на небесех!

      Да святится имя Твое,

      да приидет Царствие Твое,

      да будет воля Твоя,

      яко на небеси и на земли.

      Хлеб наш насущный даждь нам днесь;

      и остави нам долги наша,

      якоже и мы оставляем должником нашим;

      и не введи нас во искушение,

      но избави нас от лукаваго.

      Боже милостивый! Боже милосердный! Спаси меня! Сил больше не осталось… За что мне все это? Мог ли я думать, что в 55 лет меня ждет такое?

      Вечернее богослужение уже давно закончилось, и прихожане все разошлись.

      – Спаси тебя Бог, добрый человек.

      Обернувшись, я увидел отца Рафаила, монаха этого монастыря. Люди его называли старцем, хотя по возрасту он был вряд ли старше меня. А называли так за то, что видел и знал многое, что недоступно простым людям. Говорили, что через него говорит Сам Господь.

      – Здравствуйте, батюшка.

      – Что стоишь, идти некуда? – строго спросил меня монах, – идем со мной.

      Отец Рафаил повел меня в свою келью. Я совершенно не удивился такому интересу к своей персоне. Цепь неприятностей, происходивших со мной последнее время, нескончаемая «черная полоса», погрузили меня в полную апатию.

      Зашли в келью. Сели за стол, друг против друга.

      – Ну, рассказывай, – молвил он.

      И тут вдруг мне нестерпимо захотелось излить хоть кому-то душу. Не просто жаловаться на судьбу так называемому очередному дружку за рюмкой коньяка, а именно поведать то, что случилось со мной, и, быть может, услышать совет. Я начал свое повествование.

      – Батюшка, не знаю, с чего и начать.

      – А начни сначала. Так проще будет.

      – Ну, сначала, так сначала. Все было, как и у всех. Я местный, москвич. Всю свою жизнь я посвятил музыке. Сначала, как исполнитель, а потом – и как ее создатель. Закончил Московскую консерваторию. Потом женился. В браке у нас родилось двое детей – мальчик и девочка. Все, вроде бы правильно, как и должно быть…

      Монах слушал меня, не перебивая.

      – Сам я православный христианин и мое творчество как композитора напрямую связано с церковной музыкой. Моя музыка исполнялась и в храмах, и на различных концертах. Православием проникнуто все мое творчество и, следовательно, вся моя жизнь. А потом вдруг… жена ушла к другому.

      – Неужели, вдруг? – перебил меня старец.

      – С творческим человеком вообще сложно жить, особенно, если этот человек пишет музыку. Порой просыпаешься ночью оттого, что в голове звучит музыка. Начинаешь