Растерянный континент. В защиту демократии и независимости Европы. Ги Меттан

веков. В его книге также содержится перечень программных документов по созданию Евросоюза, начиная с 1922 года. Бернар Вуаян, со своей стороны, цитирует поэта Гесиода, который впервые использовал в тексте слово «Европа», имея в виду нимфу Европу, дочь Океана и Тефиды. На протяжении истории строилось много планов по созданию европейской федерации. С раннего Средневековья до эпохи Просвещения многие мыслители пытались доказать преимущества единства Европы, сначала под знаменами христианства, позже – призывая к идеалам разума. Для папаы римского Иннокентия III (1198) воплощением Европы является Christiana Republica во главе с Папой Римским: «Господство папского Святого Престола совместит в себе полномочия империи и духовенства»[8].

      В начале XIV столетия правовед Пьер Дюбуа ставил задачу «предотвращать войны через соответствующие государственные структуры» и «учредить международный арбитраж». Он призывал к созданию светского совета или собрания представителей для урегулирования конфликтов, что стало бы первой конфедерацией королевств Европы. Позже его идеи были подхвачены разными авторами, в том числе Уильямом Пенном – квакером из Пенсильвании, написавшим в 1693 году «Очерк о настоящем и будущем мира в Европе путем создания европейской ассамблеи, парламента или штатов» с эпиграфом: «Блаженны миротворцы! Пусть оружие уступит место тоге».

      В XVIII веке в Европе велись дебаты вокруг создания проектов о вечном мире, пока Французская революция не подняла вопрос о правах человека и граждан в целом, а чуть позже Виктор Гюго не высказался в пользу Соединенных Штатов Европы. Относительно недавно несколько исследователей привели имена мыслителей XIX и первой половины XX веков, которые внесли прямой вклад в создание будущего Европейского сообщества, в том числе некоторых критиков[9]. Следует отметить, что злопыхатели, даже когда они высказывались во имя высших интересов европейской интеграции, были немногочисленны и никогда не получали такой широкой поддержки, как сторонники официального проекта. И это неудивительно.

      Так что идеологическая сторона создания единой Европы и многочисленные дискуссии вокруг нее широко известны. Однако странно, что никто из создателей Европейского сообщества не поинтересовался прошлыми попытками объединения, как будто за тысячу пятьсот лет ничего подобного не происходило. Словно этих попыток вовсе не было, или они не имели ни малейшего значения в процессе формирования современной Европы, и все политические варианты интеграции, применявшиеся за последние полторы тысячи лет, так и остались никому не известными. Похоже, что ни идеологи, ни политики, стоявшие у истоков формирования Европейского сообщества, не интересовались тем, что делали в этом направлении их предки. Несомненно, причина в том, что те потерпели поражение, к тому же большинство из них не без греха, ведь они были прямыми последователями таких ныне осуждаемых завоевателей, как Карл V или Наполеон. Или проповедовали ложную идеологию в духе гитлеровской

8

Bernard Voyenne, Histoire de l'idée européenne, Paris, Payot, 1964, p.46.

9

Jean-Luc Chabot, Aux origines intellectuelles de l’Union européenne. L’idée d’Europe unie de 1919 à 1939, Grenoble, PUG, coll. “Libre cours,” 2013. И более подробно: Bernard Bruneteau, Histoire de l'idée européenne au premier XXe siècle à travers les textes, Paris, Armand Colin, 2008. Этот же автор, Жан-Лу Чабо, также исследовал период нацизма и проект Гитлера «Новая Европа». Намного более критический подход к гитлеровским взглядам можно увидеть в: Critique historique de l'idée européenne, vol. 1, Les precurseurs introuvables, Histoire d’une mythologie du Moyen Age à la fin du XIXe siècle, Francois-Xavier de Guibert, 2009, польского исследователя института Жака Делора Францишка Драуса. Автор пишет, почему тенденция представлять интеграцию Европы как сбывшуюся вековую мечту вредна на идеологическом уровне: такой подход извращает европейскую историю, совершенно неправомочно выдавая некоторые исторические концепции мира за предвестников современного федерализма, и убивает истинную европейскую идею тем, что не видит в Европе отдельного самосознания и силы. Во вступлении говорится: «Кризис небывалых масштабов, с которым нам предстоит столкнуться, должен побудить нас отбросить идеологические модели Европы и вернуться к ее историческим основам, которые сами по себе могут придать хоть какой-то смысл цивилизации, которая, кажется, пользуется вялостью, вызванной длительным упадком!»