Господин из завтра. Добрым словом и револьвером. Алексей Махров

бойцов и кремлёвские стены. Тогда я вылезаю из «Жигулей» и, машинально отряхиваясь, смотрю по сторонам. Нихренассе!!! Автомобилю здорово досталось: в правом борту почти десяток пробоин, покрышки остались где-то на Воздвиженке, в толстом лобовом стекле – пара пробоин, а более тонкие боковые стёкла отсутствуют, вернее – полностью осыпались осколками. Снятому с меня уряднику подоспевшие конвойцы уже закрывают глаза – три пули, предназначавшиеся мне, Брюшкин принял на себя. Ого! А у меня-то, у меня!.. В фуражке зияет дыра – точно над переносицей! Парой сантиметров ниже – и пораскинул бы я мозгами!

      – Любимый! ЛЮ-БИ-МЫЙ!! – к машине вихрем несётся, наплевав на все условности, Татьяна.

      Подлетев к машине, она вцепляется в меня и начинает тормошить и ощупывать:

      – Ты ранен? Скажи, где у тебя болит? Что они с тобой сделали? Кто это сделал?!

      Неожиданно, её взгляд натыкается на труп Брюшкина. Она расширенными глазами смотрит на кровавую лужу, натёкшую из-под тела урядника, бледнеет и начинает медленно оседать. Я подхватываю её:

      – Родная, всё хорошо. Умоляю тебя, не волнуйся! Всё уже хорошо!

      Одновременно я ухитряюсь прошипеть в сторону Егора:

      – Какая сука сообщила ей о покушении? Отыщу – семь лет лечиться будет! И не вылечится!..

      К вечеру всё наконец успокаивается. Командующий Московским военным округом генерал-лейтенант Келлер отменяет введённое в суматохе военное положение; начальник моей личной охраны, генерал-майор Гревс переводит Кремль наконец с чрезвычайного режима охраны на усиленный, а ведомство Васильчикова уже приступило к работе с захваченными на месте засады. Живьём удалось взять троих. Интересно, кто на сей раз постарался? Хронокаратели, англичане, недорезанные анархисты-социалисты?

      Нет, всё-таки правильно я утром придумал: мой кортеж теперь будет ездить по городу только на броневиках! А с любящим меня народом буду общаться только в лице его представителей – пропущенных через тройной «фильтр» «лучших людей» города и страны. Да и то – лишь по большим церковным праздникам, в специально подготовленных помещениях, в присутствии вооружённой охраны!

      Глава 3. Интерлюдия. Где-то в подвалах Кремлёвского дворца

      Боль в скованных руках становится нестерпимой. И ещё этот яркий электрический свет, бьющий прямо в глаза.

      – Господин Аргунов, ещё раз повторяю: перечислите всех участвовавших в подготовке и проведении покушения на государя сегодня утром.

      – Я ещё раз отвечаю вам, господин следователь: я считаю этот вопрос оскорбительным. Если бы у меня не были скованы руки, я бы отвесил вам пощечину, как сделал в подобной ситуации покойный Нечаев… А пока – вот вам!

      Ага! Удачно попал! Плевком в самую харю!!! А-а-а!!!

      Удар обрушивается из темноты. Он оглушает и ослепляет болью. Когда сознание проясняется, тело террориста надёжно привязано широкими ремнями к стулу. К стулу? Это какая-то внушительная конструкция, больше напоминающая