Господин из завтра. Добрым словом и револьвером. Алексей Махров

должен представить обсчёт прибыли государства от всего этого и рассчитать: какую долю прибыли мы можем потратить на помощь крестьянам без ущерба для себя…

      – Благодарю вас, господа! – Я пожимаю руки всем присутствующим и провожаю их до дверей.

      У самой двери я чуть-чуть придерживаю Васильчикова. Понимающе кивнув, тот замедляет шаг:

      – Государь?..

      – Вот что, Сергей… Предупреди своих сотрудников, что после крупных землевладельцев очень скоро наступит очередь оптовых хлеботорговцев, спекулянтов-перекупщиков и деревенских кулаков. Будем потрошить. Скорее всего – всех. Пусть твои парни подготовятся.

      Вроде бы ушедший вперёд Димыч, явно услышав мою последнюю фразу, резко разворачивается и подходит ко мне.

      – Ваше императорское величество, прошу о немедленной приватной аудиенции! – максимально официальным тоном говорит граф Рукавишников.

      – Прошу вас, светлейший граф! – тоже официально отвечаю я, пропуская Димыча в кабинет. – Серж, больше не задерживаю! Ступай! Помни, что я тебе сказал!

      Когда мы остаёмся вдвоём, Димыч буквально взрывается:

      – Да ты соображаешь, что творишь, твоё велико?!! Кулак ведь – основа фермерских хозяйств! Это ж готовый фермер! Ты крепких хозяев в Сибирь погонишь?!! – прямо-таки кипит праведным негодованием Димка. – Нечего сказать, хорошо ты к крестьянам относишься…

      – Правда? – переспрашиваю я елейным голосом. – Можно узнать, откуда ты почерпнул столь мудрые сведения?

      – Какие?!!

      – Ну, про то, что кулак – крепкий хозяин, что он – готовый фермер…

      – Как это «откуда»?!! Да все знают!!!

      – М-да? Ну, в таком случае позволь тебя познакомить с двумя людьми, которые этого не знают.

      Я слегка кланяюсь:

      – Это вот – первый. А вот, – швыряю в него томиком словаря Даля, – вот и второй. Почитай-ка, кто такой кулак. Вслух, твоё сиятельство, вслух!

      Димыч недоверчиво открывает словарь, находит нужное место:

      – Кулак – перекупщик, переторговщик, маклак, прасол, сводчик, особенно в хлебной торговле на базарах и пристанях… Так ты что – в этом смысле?

      – А других смыслов в настоящий момент нет! Так-то вот, граф…

      Рукавишников озадаченно чешет в затылке:

      – Да, Олегыч… Звиняй – погорячился. Слушай, а чего ты так рьяно за земельную реформу взялся? У нас дел – и так невпроворот, а ты ещё и этот хомут на себя взвалил…

      – Дел, говоришь, невпроворот? – Я вытаскиваю из стола свои «путевые заметки». – Глянь вот на эту цифру!

      – Что это? – недоумевает Димыч.

      – Один земский доктор, настоящий энтузиаст-бессребреник, передал мне статистические данные, которые почти десять лет собирал в своём уезде. Вот эта цифра – детская смертность!

      – Девяносто процентов? – На светлейшего графа Рукавишникова больно смотреть. – Это точные данные?

      – Точнее не бывает!

      – Но это же по одному уезду… – пытается хоть как-то смягчить свой шок Димыч.

      – В