Дело № НК-27. Мария Карташева

есте с первой вьюгой по промокшим улицам от шедшего всю ночь снега, стучало в окна ещё дремлющих в сонной неге горожан. На проспектах звенели трамваи, толкались машины, пытаясь выбраться из чехарды пробок, по тротуарам спешили те, кому на работу нужно было ещё до восхода скупого зимнего солнца. Среди них был и мужчина, чадивший крепким перегаром, зябко кутающийся в пуховик, потирающий красные усталые глаза и трёхдневную щетину, примостившуюся на обычно выбритом подбородке.

      Нырнув в метро, он поискал взглядом кассу с жетончиками, кинул звенящую мелочь в лоток к неприветливой женщине и, получив медный кругляш, уже направился к турникетам, как дорогу ему преградил молоденький полицейский.

      – Документы. – негромко, но чётко проговорил он.

      – Что документы? – спросил мужчина.

      – Предъявите. И давайте в сторону отойдём, а то мешаете людям.

      – А вы представиться не забыли? – не двигаясь с места, проговорил человек.

      – Слышь, мужик, не барагозь. Паспорт покажи и если ты честный, хоть и не совсем трезвый труженик, то давай, беги работай. – ухмыльнулся пацанёнок. – А может ты рецидивист?

      – Ну если бы я был рецидивистом, то тебе, микромайор, спрашивать об этом не следовало. А то вдруг и правда, а ты уже все карты раскрыл и раз, получаешь по сопатке.

      Мужчина сделал короткое, резкое движение, но младший лейтенант не растерялся и через мгновение, больно заломив руки несговорчивому пассажиру, повёл его в отделение.

      – Ну кто у тебя там? – дежурный мрачного воззрился на полицейского.

      – Нарушитель общественного спокойствия. – бодро заявил младший лейтенант.

      – Певцов, ты задолбал пачками работяг мне сюда таскать с самого утра. А я потом им справки строчу, что они не похмелялись, а здесь у нас сидели за каким-то чёртом.

      – Если мне человек кажется подозрительным, то я просто обязан проявить бдительность. А там ещё и оскорбление при исполнении.

      – Ну и как тебя на этот раз обидели?

      – Микромайором назвали.

      – Когда же наступит тот светлый день и тебя переведут уже? – дежурный посмотрел на доставленного мужчину, стоявшего перед его окном. – Ладно, давай документы.

      – Андрюха, я быстро отбегу, пока ты его оформляешь. Оки?

      – Доки! Слов русских не знаешь, что ли? – зло рявкнул дежурный и машинально уставился в протянутые документы. – Малинин Егор Николаевич, следователь по особо важным делам, полковник. – пробормотал он и поднял глаза на Егора. – Не понял.

      – Там что не разборчиво написано? – спокойно спросил Егор.

      – Здравия желаю, товарищ полковник, – подскочил на месте капитан, – что же вы сразу-то не сказали.

      – А меня никто не спрашивал и, мало того, даже не представились. Он у вас вообще адекватный?

      – Не очень. – пожал плечами дежурный. – Но это, как сейчас модно говорить, наша карма. Папа готовит сыночка на начальственное место, и вот сие чадо проходит весь путь с низов до крупных погон, весело играя траурную музыку на наших нервах.

      Позади Малинина послались шаги возвращающегося микромайора, и через секунду Малинин почувствовал руку на своём плече.

      – Ладно, товарищ, двигайте булками в КПЗ, – торча взглядом в телефоне, проговорил Певцов.

      Через час отец слишком ревностного и не слишком умного младшего лейтенанта Певцова рассматривал несколько знатных синяков на лице Малинина и расплющенный нос хныкающего дитяти в своём кабинете недалеко от Литейного проспекта.

      – Егор Николаевич, вы уже простите, мальчик просто не сориентировался.

      – Мальчики в песочнице. – резко сказал Малинин. – Ваш сын сегодня мог не просто пострадать, он мог бы уже идти по светлой дороге к праотцам, из-за своих непрофессиональных действий. И чтобы дальше не портить впечатление, я прошу вас, удалите вы его уже из кабинета, пусть где-нибудь в другом месте поплачет.

      Дождавшись пока Певцов-младший уберётся подальше, Малинин отпил глоток крепкого кофе, принесённый длинноногой секретаршей, и приготовился к торгу, потому что как раз наступало то время, когда Малинину будут сулить что-то ценное, взамен на отсутствие претензий к нерадивому мальчику.

      – Егор Николаевич, вы простите. Хочу из него мужика сделать, такого, что б ух, – мужчина сжал кулак, – но пока как-то вяло всё получается. Хотя он старается.

      – Хотите совет?

      – Приму с благодарностью. – оживился подполковник и весь обратился в слух.

      – Прикрутите ему уровень гордыни и пошлите на годик в опера. Пусть пообтешется с настоящими мужиками, может, и поймёт что это такое.

      – Ох, Егор Николаевич, я вижу, что вы человек незлобивый и незлопамятный. Может, как-то могу отблагодарить вас. Я полагаю, что вы не будете тратить своё время на жалобы. Может банька, рыбалка, ну не знаю, что вы любите? Коньяк хороший.

      – Это всё было бы очень кстати, – приподнялся в кресле Малинин и взял со стола Певцова-старшего фотографию, – но я заметил этот