Ковен озера Шамплейн. Анастасия Гор

забытые на множество лет, – ничего здесь не изменилось с той ночи, когда Рэйчел нашла меня рыдающей в чулане и сумела вытащить нас отсюда.

      Почувствовав, что продолжения рассказа и путешествия по дому не осилю, я обошла Коула и спустилась вниз, стараясь не спотыкаться. Оба мы, ступая бесшумно, вернулись в главный зал и остановились под люстрой.

      Связь, которая обрекла нас обоих.

      Коул уже знал, что я собираюсь сказать. Вдруг утратив всякую сдержанность и хладнокровие, он посмотрел на меня так, что слезы, всегда кажущиеся мне непростительной слабостью, увлажнили глаза, а следом – щеки, подбородок и губы. Сострадание, жалость, милосердие – я не хотела видеть этого в глазах Коула… И не видела. Вместо этого я вдруг встретила то, с чем не сталкивалась никогда раньше, по крайней мере в первозданной форме, а не извращенной – нежность.

      Так выглядела та самая связь, расставившая все по своим местам.

      – Меня зовут Одри Дефо, – произнесла я дрожащим голосом, пытаясь не зажмуриться и не замолкнуть в самый неподходящий момент. – Я – Верховная ведьма ковена Шамплейн, который истребил мой брат-близнец. Если… Если я овладею всеми восемью дарами, о которых я рассказывала тебе по дороге в Бёрлингтон, то смогу возродить ковен и помочь тебе защитить город. Ты был не прав, – я всхлипнула и заглянула ему в лицо, с удивлением обнаружив, что с момента нашего знакомства Коул Гастингс впервые смотрит мне прямо в глаза, смело и откровенно. – Это не ты должен просить меня остаться, а я тебя, потому что одна я не справлюсь. Если ты дашь мне еще один шанс, я клянусь всегда быть честной с тобой и буду пом… Буду…

      Голос сорвался, и я непристойно выругалась, проклиная себя за неконтролируемые рыдания. Раздался шорох ткани, стук ботинок по плитке – и Коул очутился совсем рядом.

      Тяжелая ладонь сжала мое плечо, как и тогда, в университете Вермонта, но в этот раз жест не показался мне вымученным или неестественным – Коул по-настоящему обнимал меня.

      – Поехали домой, – сказал он. – Штрудель там, наверно, уже забрался на плиту и умял весь наш паприкаш.

      Я шмыгнула носом и пошатнулась от внезапного головокружения – истома и слабость, пришедшие следом за адреналином. Быть честной – мазохистское, но сладкое удовольствие, как и стоять с Коулом лицом к лицу, тыкаясь носом в воротник его куртки.

      В конце концов, руны, как и утверждала Рэйчел, никогда не ошибаются.

      – Гастингс, – я закусила губу, подбирая слова, когда очаг за нашими спинами угас и двери дома захлопнулись. Зато открылись двери синего джипа, брошенного Коулом у автострады Шелберна. – Ты девственник?

      Тактично не получилось. Он замер, пытаясь включить печку для обогрева, и постарался сделать вид, что вовсе не хочет провалиться сквозь землю и умереть.

      – Почему ты спрашиваешь?

      Я пожала плечами, отвернувшись к окну, где вдоль берега проплывала моя жемчужная шляпка.

      – Просто не приближайся к озеру, ладно? Ну, так, на