Завтра октябрь. Несветские истории. Елена Есина

Когда я все это вспоминаю, то я руками и телом чувствую твой вес в цигейковой шубе, такой же шапке и валеночках…

      Тяжело, потому что и сама в шубе, а не в вязаной норке. Холодные они – сибирские зимы. А надо бегом. В 8.00 уже прием начинался в поликлинике, а до нее еще ехать в Кировский район. Совсем не ближний свет. Бежим с тобой, я тебя то на ножки поставлю, но твоими шажочками быстро не получалось, то на руки подниму. Колясок-то нормальных не было. Тяжело, запыхаюсь вся…

      А теперь оказывается, что это были минутки счастья. Потому что вот он ты, в шубке и в шапке – мой! У меня на руках, на груди, у лица…

      А теперь – по телефону:

      – Мама, ты нарушаешь наши планы!

      Ой, эти дети! Какие же балбесы!!!

      Ну что мама может им нарушить?!

      Я – нет! Нет, нет! Я если только помочь…

      Все! Не могу больше! Пока это писала, вся облилась слезами. Но это такие хорошие слезы! Такие…

      Они просветляют…

      Ими можно плакать и плакать…

      Можно, но не нужно! Лицо… Я же не только бабушка!!!

      Как?

      Ба-а-бу-у-шка?..

      Я-a?!

      Не верится.

      Ну хорошо!

      Да что там – хорошо? Отлично!

      Только тогда еще немножко поберегитесь, дедушки. Надо лицо быстро умыть – и крем, а лучше маску.

      Я же не только бабушка, я еще совсем молодая мама. У меня еще много дел, потому что для них…

      Настроение

      Быстро постараюсь – зафиксирую состояние.

      Переписывались на этой неделе активно с Катей. Катя – это моя подруга, которая на зиму уезжает из Москвы туда, где пальмы, солнце и море или океан. Она написала мне из Таиланда: «Здесь красота нереальная. Я вчера на закате плавала на спине и так расслабилась от красот (и облака, и радуга, и солнце садится над грядой островов), что я реально подумала – может, я уже на другом свете – в раю… Даже испугалась чуть-чуть. Как же мало нужно человеку для ощущения полного счастья».

      И, видимо, с письмом передала мне какой-то «вирус» этого счастья.

      Буквально на следующее утро мы ехали с Лизой в школу, я должна была завезти ее, а сама потом поехать на работу. В школу мы явно опаздывали, потому что был снег, скользко, и машины ехали медленнее обычного. Было темно, дорогу освещали фонари, и в их свечении дружно и стремительно, в одном направлении летели к земле снежинки. Люди, прячущие лица в воротники и шарфы, спешащие к трамваю и переходящие дорогу по пешеходному переходу, еще задерживали наше движение. Я увидела трамвай, который стоял слева от машины, закрыв две двери, – люди заходили в него только через переднюю. «Заходили» в данном случае – глагол не совсем правильный, потому что люди в него трамбовались… Постепенно наполняя салон от головы к задней площадке, плотно прижимались друг к другу, стараясь не оставлять пустот… Вернее, других шансов не было, потому что спереди напирали. Люди через дорогу бежали и бежали, не давая ехать. Так и набили собой чрево трамвая, но все все равно не вместились.

      Что я это наблюдала,