Мой отец Иоахим фон Риббентроп. «Никогда против России!». Рудольф фон Риббентроп

подходил для поручения провести зондаж.

      Привожу здесь небольшое личное воспоминание для характеристики извечного присутствия политики в нашем доме в Далеме. Должно быть, в 1930 году родители получили в подарок от одного из французских друзей-единомышленников настольную игру с фишками, которая должна была сделать наглядным уже для детей экономический абсурд европейских таможенных барьеров. Она начиналась с очень большим количеством игровых денег; выигрывал тот, кто наилучшим образом преодолевал таможенные барьеры и у кого, таким образом, в конце оставалось больше денег, чем у остальных. Уплачиваемые таможенные сборы исчезали в большом горшке. Мы часто играли в нее с «мадемуазель», как мы называли нашу французскую гувернантку. Лишь примерно 70 лет спустя «игра» обернулась реальностью!

      Оглядываясь на прошлое, скажу, что политическая атмосфера в родительском доме характеризовалась пониманием необходимости прийти к соглашению с обеими западноевропейскими державами. Это приказывал разум, чувство желало этого! «Равноправие» выступало предпосылкой как раз для того, чтобы согласие могло стать прочным.

      Неофициальная деятельность отца соответствовала неофициальному статусу его гостей. Два англичанина стоят так отчетливо перед моим умственным взором, как если бы я расстался с ними вчера. Они часто бывали у нас в гостях, мистер Теннант и профессор Конвелл-Эванс.

      На Эрнеста Теннанта мы смотрели с тайным восхищением – высокий грузный шотландец рассказал отцу: он был одним из, пожалуй, считаных людей, которые тяжелоранеными побывали в лапах льва и могли быть спасены. Собаки отвлекли хищника, так что его смогли подобрать. Однако с этим он еще нисколько не ускользнул бы от смерти. Опасность в ранах, нанесенных львиными когтями – они разорвали ему грудь, – заключается в трупном яде, образующемся в остающихся на когтях гниющих остатках мяса последней добычи. От этой смертельной опасности его спасли кристаллы или соль, которую местный знахарь втер в раны. Отец слегка посмеивался над шотландской бережливостью Теннанта, подтверждавшей, казалось, клише скопидомного шотландца: в сомнительных случаях платить, с его позволения, приходилось отцу.

      Теннант путешествовал по свету и собирал бабочек. Он был богат и независим. Как многие англичане с международными связями он предоставил себя в распоряжение Интеллидженс Сервис – в этом случае в качестве контакта к отцу. Родители разъяснили мне, что немало англичан за границей сотрудничают с секретной службой, поскольку это воспринимается как естественный долг по отношению к своей стране – установка, редко встречающаяся в Германии. Мои родители сожалели об этом, признавая, однако, что немецкие профессиональные дипломаты не слишком побуждают земляков с международными связями предоставлять в распоряжение «службе» свои знания, наблюдения и связи. Отец полагал,