Ловушка для дурака. Марина Серова

почему нет?

      Попрощавшись с ребятами и пожелав легких родов, я позвонила Гарику и сообщила, что неумолимо приближаюсь. Центр – стало быть, его земля, ну а даже если не его, то он-то наверняка в курсе подробностей.

      Папазян встретил свою старую подругу (она же пассия) с неизменной приветливостью.

      – Совершенство во всем, – констатировал он, критически осмотрев мою персону, – джаночка, почему ты так прекрасна именно сегодня?

      Я не осталась в долгу:

      – В честь нашей очередной встречи. Как оперативная обстановка?

      – Да как тебе сказать. С одной стороны, вроде бы стабильно, я же в городе, – солидно пояснил Гарик, – с другой, что-то где-то кое-где у нас порой…

      Я кивнула с надлежащей важностью:

      – Тайна следствия, понимаю. И все-таки кое-что я слышала. Говорят, в нашем гостеприимном мегаполисе каких-то итальянцев подвергли поруганию и осмеянию? Проще говоря, кинули и опустили.

      Гарик хмыкнул:

      – Ничего от Танюши не скроешь. Ну да, да, имел место международный скандал, – он достал из сейфа папку и вдруг, плотоядно ухмыляясь, вставил ремарку:

      – Ох, а какая там потерпевшая. Точнее, одна из потерпевших…

      Он замолчал, как бы не в силах преодолеть накатившее, поотдувался и дернул подбородком:

      – Пышная особочка, а уж глаза какие! – и показал руками, причем совершенно не там, где находятся органы зрения.

      Я поморщилась:

      – Папазян, старый греховодник, я ревную.

      – Что, серьезно? – с сомнением протянул он. – Так ты намекни только.

      Я поморщилась вторично.

      – Ну ладно, ладно, тогда по делу: Джованни Батиста, гражданин Италии, со всей своей фамилией попытался вселиться на жилплощадь, принадлежащую Гутман Маргарите Николаевне, утверждая, что квартира его, применяя силу и нецензурные выражения…

      Я вскинула брови.

      – Не надо так смотреть. Так участковый записал, – пояснил Папазян, – встретив сопротивление в лице квартиранта гражданки Гутман, Волыны Вэ А, был вынужден временно отступить. Семейство Волын держалось до прихода основных сил, то есть собственницы помещения, гражданки Гутман, которая устроила им второе Капоретто…

      – Говори, пожалуйста, по-русски, – попросила я.

      – Ну что сразу. Не даешь блеснуть интеллектом. В 1917 году Королевской итальянской армии немцы при Капоретто наваляли по-крупному. Ну, Хемингуэй еще об этом писал, – напомнил он, открыв передо мной новую грань своей многосторонней натуры.

      – Оставим эти истории? – предложила я.

      – Как скажешь, джаночка. В общем, Гутман устроила там такое, что итальянцы – а на минутку, там было девять человек, в том числе одна итальянская мама и еще одна жена, – с ревом и, утираясь, поскакали в ближайшее отделение: спасите-помогите, требуем консула и прочее.

      – Воображаю, – сказала я чистую правду. Картинка прямо стояла перед глазами: Баба Рита, и без того огорченная пропажей новобрачного, сталкивается с вопиющей попыткой рейдерского захвата. Не на таковую напали, это точно.

      – Ну а в