Чарующий апрель. Элизабет фон Арним

другими, намного лучше. Да, время от времени всем нужен отдых, перерыв!

      – Но как же вы собираетесь осуществить это намерение? – уточнила миссис Арбутнот, совершенно неуверенная, что это возможно.

      – Взять замок.

      – Взять? Как это… взять?

      – Арендовать. Снять. Получить. Назовите это как угодно.

      – Но… вы имеете в виду только нас?

      – Да, нас двоих. Все затраты – поровну, так будет куда дешевле. Просто мне показалось, что вы хотите этого не меньше, чем я, что тоже нуждаетесь в отдыхе, в переменах; хотите, чтобы с вами произошло что-то необычное и прекрасное.

      – Но ведь мы совсем не знаем друг друга.

      – Это ничего: только представьте, насколько хорошо узнаем, если проведем вместе целый месяц! Я скопила немного денег на черный день и готова вложить их в это предприятие.

      Неуравновешенная особа, подумала миссис Арбутнот, но все же испытала странное волнение.

      – Представьте: уедем на целый месяц от этой рутины… в рай!

      «Нет, так говорить нельзя! – мысленно всполошилась миссис Арбутнот. – Викарий пришел бы в ужас». И все же слова новой знакомой ее глубоко тронули. Отдохнуть, сменить привычный образ жизни на что-то новое было бы действительно замечательно.

      Благоразумие, однако, опять одержало верх, а годы общения с бедняками потребовали возражения с легким, сочувственным высокомерием наставницы:

      – Но ведь рай не где-то там, в другом месте: он в душе, здесь и сейчас. Так, по крайней мере, говорят пасторы, – пояснила миссис Арбутнот негромким мягким голосом. – Вам наверняка известны связующие нити между родственными понятиями, не так ли? И…

      – Да-да, конечно, – не дала ей продолжить миссис Уилкинс.

      – Между родственными понятиями рая и дома, – все-таки договорила миссис Арбутнот, поскольку привыкла непременно завершать мысль и договаривать фразу до конца. – Рай пребывает в нашем доме.

      – Его там нет, – возразила миссис Уилкинс, опять удивив собеседницу неожиданностью реакции.

      Миссис Арбутнот на миг растерялась, а потом спокойно, но настойчиво возразила:

      – Нет, он там: там, если мы того хотим, если сами его создаем.

      – Я хочу и создаю, и все равно в моем доме рая нет, – упрямо стояла на своем миссис Уилкинс.

      Миссис Арбутнот промолчала, потому что тоже порой сомневалась насчет рая и дома, лишь со все возрастающей тревогой глядя на миссис Уилкинс и все настойчивее ощущая потребность ее классифицировать. Если бы только удалось поместить собеседницу в правильную графу, то восстановилось бы ее собственное душевное равновесие, которое странным образом пошатнулось. Она уже много лет не отдыхала, и объявление вызвало к жизни опасные мечты, а возбуждение миссис Уилкинс оказалось столь заразительным, что, слушая ее пылкую, сбивчивую речь и глядя в сияющее лицо, миссис Арбутнот внезапно почувствовала себя так, будто только что очнулась от долгого тяжелого сна.

      Несомненно, миссис Уилкинс