Контракт. Вера Зверева

о», набережная выглядела как край зеркала, вдоль которого упало сверкающее огненно-рубиновое ожерелье. У светофора оно разрывалось, рассыпалось на бусинки и снова срасталось, когда зажигался зелёный свет. Это выглядело завораживающе.

      Где-то в этом ожерелье затерялся автомобиль с человеком, которого ждала Анна, стоя у панорамного чёрного провала окна. Она выключила верхний свет, и теперь только длинный белый светильник на стеклянном столе для переговоров окрашивал просторный директорский кабинет в призрачные нереальные цвета. Её собственная тень лежала на стекле, позволяя увидеть внешний, ещё не сонный пока мир поздней Московской жизни.

      Она ждала уже слишком долго, чтобы не начать сомневаться в нём, не обманул ли он вновь? Хозяин этого офиса – искусный лжец, заставляющий своим сладким языком безоговорочно верить каждому его слову. Сколько сделок он заключал благодаря этому своему таланту, сколько специалистов переманил от конкурентов. И все ему верили.

      Как верила и Анна, когда он пообещал, что сегодня вырвется из душного плена бесконечных переговоров и вернётся к ней. В темноту и пустоту мраморных стен и кожаной мебели, своё сверкающее стеклянное царство.

      Грудь вздымалась в волнении, в предвкушении. Какой он сегодня будет? Усталый и нетерпеливый? Спокойный и последовательный? Раздражённый и резкий? Сколько его новых оттенков она познала за эти два года. Два года бесконечного ожидания…

      Как и сейчас.

      – Анна, – раздался далёкий голос, повторённый нетерпеливым эхом пустого просторного кабинета. – Вы дождались меня.

      Она обернулась и прижалась к окну спиной, чувствуя его леденящий тело холод. Мурашки побежали по плечам, то ли от этого ощущения, то ли от звука низкого голоса, который она так хотела услышать. Наконец-то!

      – У меня нет выбора, Александр Романович, я вынуждена исполнять ваш приказ, – ответила она и задышала чаще, видя фигуру, приближающуюся из темноты.

      Свет настольной лампы выхватил его из мрака резко и неожиданно, очерчивая контрастами серьёзное угловатое лицо, сжатые губы, в беспокойстве сведённые брови.

      – Вы же знаете, Анна, что мне не просто выполнять свои обещания. Сейчас это становится ещё сложней, – он приблизился к ней и, нависая тенью, замер. – Я боюсь полагаться на ваше терпение и поэтому приказываю вам ждать меня, а не прошу.

      Она смотрела на него снизу вверх, едва различая в полумраке блеск глаз.

      – Как вы можете этого бояться и не доверять мне, после всего, что было? Быть может, вы просто любите отдавать приказы? – спросила она, понижая голос. Потянулась к его пиджаку и сжала единственную застёгнутую пуговицу, медленно протолкнула её в отверстие. – Особенно мне…

      На последних словах она перешла на шёпот, от чего он глубоко вдохнул и облизнул свои губы. Анна не видела этого, но чувствовала, слышала, осязала не касаясь. Слишком хорошо она его знала. Слишком близко.

      – Возможно, – он положил руку на стекло рядом с её шеей, и она почувствовала, какой от неё идёт жар, – но ты так не любишь их исполнять. Это лишь подстёгивает отдавать их больше.

      С этими словами он отодвинул её светлые волнистые волосы и коснулся кожи. Анна коротко вдохнула от прикосновения обжигающих пальцев, и с воздухом в неё ворвался его умопомрачительный аромат. Густой, обволакивающий, как горячая древесная смола, такой же тягучий.

      А она как мушка, попавшая в эту ловушку, так же беспомощна, чтобы застыть в нём как в янтаре.

      – Только те, что вы отдаёте мне после окончания рабочего времени, – она дерзко подняла подбородок, а затем и глаза, – босс.

      – Люблю, когда ты зовёшь меня так, – он наклонился к её губам. Так низко, что она чувствовала его дыхание. Но так и не коснулся.

      – Дразнишь? – Анна закусила губу, когда он отодвинулся в самый последний момент.

      – Не больше, чем ты, – он провёл большим пальцем по её нижней губе, вместо ожидаемого поцелуя. – Когда в середине дня источаешь желание, закусываешь губу, наливая кофе, роняешь бумаги и наклоняешься слишком низко, касаешься меня и не даёшь дотронуться. Когда испепеляешь меня взглядом полным страсти и секса в момент важного звонка.

      Анна лишь приоткрыла рот, желая поймать его палец губами, но он был быстр и коварен. Снова исчез до того, как она получила желаемое.

      – Разве не вы придумали эти правила конспирации? – она потянула за ворот пиджака двумя руками, чтобы сделать всё самой, но он ловко отвернулся и вместо её жаждущих губ, поцеловал краешек подбородка. Потом тронул губами шею, ещё раз ниже, и ещё.

      Он взял ее руками за плечи и припал горячим ртом к нежному месту, где шея переходит в плечо, открытому ласкам в широком вырезе платья недостаточно строгого для офиса. Анна вздохнула и закрыла глаза, запрокидывая голову, под затылком чувствовалось холодное стекло, оно отрезвит немного её воспалённое желанием сознание.

      – Я, – подтвердил он, отрываясь и глядя ей в глаза, – но не ради игр, а ради твоей безопасности. Ты же знаешь, что по контракту я не могу изменять супруге. Если бы она узнала о тебе слишком рано,