Журнал «Юность» №01/2023. Литературно-художественный журнал

как падают яблоки в барабан,

      частое «ц» хай-хэта или цикады,

      большая тарелка луны в глубине эстрады,

      в качестве духовых выступает комбайн

      (всю ночь убирают пшеницу).

      В спальне окно открыто, и мне не спится,

      яблоня гнется, лето уже в конце.

      Никто не пришел на концерт,

      но не расстроились музыканты

      (делай свое цэ-цэ, как говорят цикады,

      делай свое цэ-цэ, кто-нибудь да услышит).

      Время стоит в моей комнате и не дышит.

* * *

      Медленно,

      часть от целого,

      падают листья,

      как будто за пикселем пиксель

      осыпается мир, начиная с леса,

      как будто распад победил

      с внушительным перевесом.

      Чем объяснить такую печаль вначале?

      Разве мы смерть до этого не встречали?

      Или приняли за свою?

      Как ни тянусь до света – не достаю.

      Как ни расти, а стеблям лежать в зиме,

      в коме, в комке из снега, лицом к семье,

      в корни, а то и значит, держись корней,

      помни свою печаль, говори о ней.

      Но если копнуть поглубже, то это, на самом деле,

      никакой не ужас, а память по земледелию.

      Лéса будущие дрова

      в небе по рукава.

      Как долго летит листва.

* * *

      Прямо за кладбищем поле, Ольшанка, ивы —

      видела много раз, до сих пор красиво.

      Там же стоит подсолнух и кукуруза,

      между ними трава ничья.

      Птицы, когда им грустно,

      летают, но не кричат.

      Влево – асфальт, направо – грунтовка к току.

      Сколько я здесь на веле каталась, столько

      по сторонам смотрела, понять пыталась,

      небо еще ни разу не повторялось.

      Дальше еще дорога, она к оврагу.

      Иногда там чабан с собакой пасет отару,

      иногда прилетают лебеди или гуси.

      Собака кидается к велу, но не укусит

      и не продолжит дальше за мной погоню.

      Кто это все запомнит? А я запомню.

* * *

      когда придет осенняя вода

      готовь посуду

      вот ласточки сидят на проводах

      печаль повсюду

      вот облако над областью мучкап

      не глушь а тише

      что музыку садового сверчка

      и в доме слышу

      еще синап до позднего висит

      не то что злаки

      а сколько было ночью персеид

      лежат в овраге

      садовый труд как сумма груш и грыж

      и труд бумажный

      а то что ты со мной не говоришь

      уже не важно

* * *

      Я прихожу к Ольшанке, сажусь на дно,

      воды с него не набрать.

      Но без воды это ведь все равно

      речка, река, как же еще назвать?

      Так я сижу и жду, что волна пойдет,

      вместо нее растет широко полынь.

      А река ничего не ждет,

      ее берега полны.

      Не течением,