Дело Ливенворта (сборник). Анна Грин

воскликнула, что это невозможно и что с моей стороны жестоко просить об этом.

      Я отпрянул, озадаченный и уязвленный.

      – Прошу меня простить, я и впрямь перешел границы дозволенного. Больше этого не повторится. У вас, несомненно, много друзей, пусть кто-нибудь из них дает вам советы.

      Мисс Мэри, пылая, повернулась ко мне.

      – Друзья, о которых вы говорите, все льстецы и подхалимы! Только вы один имеете смелость указывать мне, что правильно.

      – Простите, я не указываю, я всего лишь советую.

      Она не ответила и принялась ходить по комнате – взгляд напряжен, руки конвульсивно сжимаются.

      – Вы не знаете, о чем просите, – сказала она. – Мне кажется, что сам воздух в этом доме погубит меня, но… Почему Элеонора не может сюда приехать? – порывисто спросила она. – Я знаю, миссис Гилберт не будет против. Я могла бы оставаться в своей комнате, нам вовсе не обязательно встречаться.

      – Вы забыли, что дома есть еще одно дело кроме того, что я уже упомянул. Завтра днем состоятся похороны вашего дяди.

      – О да, бедный, бедный дядя…

      – Вы глава хозяйства, – продолжил я, – и вам дóлжно посетить последнюю службу по тому, кто так много для вас сделал.

      Было что-то странное во взгляде, которым мисс Мэри посмотрела на меня.

      – Да, это так, – согласилась она и, величественно развернувшись, с решительным видом добавила: – Я хотела бы быть достойной вашего хорошего мнения обо мне. Я вернусь к сестре, мистер Рэймонд.

      Настроение у меня немного поднялось. Я взял ее за руку.

      – И пусть вашу сестру не понадобится утешать, что, я уверен, вы готовы сделать.

      Ее рука выскользнула из моей.

      – Я просто исполню свой долг, – холодно произнесла Мэри Ливенворт.

      Спускаясь с крыльца, я встретил худощавого, одетого по последней моде молодого человека, который, когда проходил мимо, посмотрел на меня очень пристально. Поскольку одет он был чересчур элегантно для настоящего джентльмена и мне показалось, что я его уже видел во время дознания, я решил, что это кто-то из людей мистера Грайса, и поспешил дальше. Каково же было мое удивление, когда на углу я встретил еще одного человека, который, хоть и притворялся, что ждет конку, когда я подошел, украдкой бросил на меня внимательный взгляд. Поскольку этот второй был, несомненно, джентльменом, я, почувствовав некоторое раздражение, подошел к нему и осведомился, находит ли он мою внешность знакомой, раз так внимательно меня рассматривает.

      – Я нахожу ее вполне приятной, – неожиданно ответил он, после чего развернулся и пошел по улице.

      Рассерженный и в немалой степени оскорбленный положением, в которое этот человек поставил меня своей любезностью, я стоял и смотрел ему вслед, спрашивая себя, кто это и что ему было нужно. Ибо он был не только джентльменом, но еще и обладал примечательной внешностью: черты необычайно симметричные, тело очень стройное; не так уж молод – ему вполне могло быть и сорок, – однако в лице еще заметен