Глазами тьмы. Ольга Воскресенская

теле и расплачиваться за свои грехи. Цифра пугала, но мучительное растворение в злой сущности, водворенной назад в ад, казалось еще хуже. Она ничем не обязана людям, общество которых когда-то отвергло ее.

      – Можно я пару дней подумаю над предложением? – вслух поинтересовалась Тэйра, не нашедшая сил сразу принять решение о смене работы.

      – Конечно, – кивнул Кобальт. – Обращайся, если что. Кузина очень просила поспрашивать знакомых образников.

      – Только я не умею ни держать в руках меч, ни драться врукопашную, – на всякий случай сообщила Тэйра, умолчав при этом, что ее темная половина прекрасно справляется с обеими задачами.

      – Тебе и не нужно, – махнул рукой мужчина. – Образники не участвуют самостоятельно в расследовании преступлений и задержании подозреваемых. Если не надо отправляться на место для исполнения непосредственных обязанностей, будешь сидеть в кабинете и перекладывать бумажки, писать доклады вместо других членов группы.

      – А с инквизицией часто придется иметь дело? – с опаской поинтересовалась Тэйра, продолжая водить ладонью по чистым листам бумаги.

      Настороженное отношение к инквизиции не было чем-то необычным для горожан, так что девушка никого не удивила проскользнувшими в голосе эмоциями. Святоши отнюдь не славились хорошим обхождением, их уважали, но не любили. Они запросто могли скрутить на улице любого прохожего и подвергнуть проверке. Заставить войти в церковь или вылить на подозрительную личность бутыль ледяной освященной воды посреди зимы – это были еще мелочи. Могли ведь сначала и избить хорошенько за «попытку оказать сопротивление». Дернулся кто-то непроизвольно в сторону от них – и пожалуйста. Власти всячески успокаивали горожан, пытаясь примирить их с подобным беспределом, но все зря. Сколько бы граждан ни убеждали в том, что, рискуя жизнью каждый день, поневоле начнешь подозревать неладное в любом жесте, ничего не помогало. От святош предпочитали держаться подальше. Тем более что захваченные ими люди так редко возвращались домой… И ведь не выяснишь – то ли и вправду в чем-то виноваты, то ли их замучили пытками в подвалах и прикопали, чтобы скрыть свои собственные зверства.

      – Инквизиция – это неизбежное… добро, – усмехнулся заместитель начальницы, чуть замявшись перед определением. – Я в принципе точно не знаю, но кузина вроде не жаловалась.

      – А ее часто проверяют? – уточнила образница.

      – За шесть лет только один раз вежливо попросили пройтись до дверей церкви. Инквизиторам хватает и того, что на шее моей двоюродной сестры висит освященный крестик. Изредка она его специально достает из ворота и словно случайно демонстрирует.

      – Как насчет других сотрудников?

      – Практически так же. Тот, кто хоть раз увидит вблизи жертву одержимого, вряд ли добровольно захочет превратиться в подобное чудовище.