Русская революция. Политэкономия истории. Василий Галин

[381].

      На заседании «академической группы» кадетов, в присутствии ряда членов Думы и Гос. совета, проф. Д. Гримм уже в феврале 1916 г. говорил, что война проиграна, надвигается стихийная революция и надо думать о мире, умиротворении внутри страны и спасении интеллигенции[382]. «На другой день после мира, – предупреждал А. Коновалов в сентябре 1916 г., – у нас начнется кровопролитная внутренняя война. И весь ужас этой войны будет в том, что она будет протекать стихийно, без плана, без какого бы то ни было центрального руководительства. Это будет анархия, бунт, страшный взрыв исстрадавшихся масс»[383].

      Выжидательная тактика полностью исчерпала себя к концу лета 1916 г., когда в настроениях широких масс общественности произошёл коренной перелом. Московская тайная полиция докладывала о впечатлениях Милюкова от старой столицы: «Я никогда бы не поверил, если бы не слышал собственными ушами, что Москва способна говорить таким языком. Я знаю Москву много десятилетий; если бы двадцать лет назад мне сказали, что в чувствах москвичей может произойти такая катастрофическая перемена, я бы назвал это глупой шуткой. Самые инертные, самые непросвещенные люди говорят как революционеры»[384]. На Съезде земств делегаты подтвердили, что схожие перемены произошли даже в таких традиционно монархических регионах, как казачьи станицы[385].

      «Антиправительственные настроения, – сообщала петроградская тайная полиция, – охватили буквально все слои общества, в том числе и те, которые раньше никогда не выражали недовольства, – например, некоторые круги офицеров императорской гвардии»[386]. «Летом и осенью 1916 г., – я, подтверждал А. Гучков, – стал ощущать эту нарастающую опасность в настроениях городского населения и рабочих…»[387]. В своем донесении в министерство иностранных дел 18 августа 1916 г. британский посол подчеркивал: «Если император будет продолжать слушаться своих нынешних реакционных советчиков, то революция, боюсь, является неизбежной»[388].

      Революционная ситуация

      За эти три месяца произошла громадная перемена в настроениях общества, даже страшно становится, как мы неотвратимо, скачками летим к революции.

З. Арапова, 12.1916[389]

      Перелом в настроениях думской оппозиции наступил в сентябре 1916 г., когда на совещании ее лидеров[390], «был поставлен вопрос о тревожном положении, очень ясно определившейся линии развития событий в сторону какого-нибудь большого народного движения, уличного бунта. Затем вопрос был поставлен не о том, нужно ли мешать этому либо содействовать. Предполагалось, что эти события пройдут независимо от воли и желания собравшейся группы, они сами собой разовьются. Вопрос был поставлен: что нам делать, когда это все наступит…, остановить это движение мы не можем, а присоединиться не хотим»[391].

      Подобный

382

Доклад петроградского охранного отделения 17 февраля 1916 г. (Цит. по Дякин В. С.…, с.172)

383

Донесение начальника московского охранного отделения полковника Мартынова директору департамента полиции о выступлениях А. И. Коновалова среди московских промышленников, 20 сентября 1916 г. (Буржуазия накануне Февральской революции…, с. 139).

384

Цит. по: Чернов В… с. 58–59.

385

Чернов В… с. 59.

386

Цит. по: Чернов В… с. 59.

387

Александр Иванович Гучков рассказывает…, с. 30.

388

Бьюкенен – министерству иностранных дел. 18.08.1916. (Бьюкенен Дж…, с. 193)

389

Дневник З. В. Араповой (племянницы М. Родзянко). РО ГБЛ, ф. 12, ф. 12, картон 1, ед. хр. 9, л. 63. (Цит. по: Дякин В. С.…, с. 307)

390

Родзянко, Милюков, Шидловский, Шингарев, Годнев, В. Львов, Некрасов, Гучков. Из не членов Думы был только Терещенко.

391

Александр Иванович Гучков рассказывает…, с. 15.