Девушка, не умеющая ненавидеть. Анна Данилова

как кошка, а в это время в дом зашел бы Денис или Лида.

      Целый вечер я думал о Лиде, почему-то представляя ее рядом со стариком в смокинге, с аккуратно подстриженными седыми волосами. Видел я ее уже и беременной от этого старика и спрашивал себя, как можно вести параллельно две жизни, как можно обманывать меня, мужа, от которого она видела исключительно доброту и заботу. Предполагал и то, что Маша все это придумала, чтобы рассорить нас, а потому решил все же выйти ночью в сад, встретиться с Машей, чтобы дать ей возможность представить мне доказательства измены моей жены.

      Я прошел по лунной дорожке до зарослей сирени и тут увидел ее, Машу…

      Сам не знаю, как все вышло.

      …Очнулся я уже на траве, Маша сидела рядом и курила. Никогда прежде не видел, чтобы она курила. Залитая лунным светом, сидела она с голыми плечами и коленями, притихшая, молчаливая. Волосы ее светлые растрепались…

      Я встал, оделся и пошел в дом.

      Я шел по молодой траве и спрашивал себя, знал ли я, что никакого рассказа о Лиде не будет, что Маша просто заманила меня на ночное свидание в саду. Знал, вернее, предполагал, чувствовал, но все равно пошел. Как если бы меня пригласили выпить вина, и я не отказался.

      Украл чужое наслаждение, обманул друга, осквернил нашу дружбу – вот что натворил я тогда в саду.

      И после этого я стал сторониться Маши, под разными предлогами отказывался идти к ним в гости, а уж к себе-то и подавно не звал.

      Но я все равно чувствовал близкое Машино присутствие, мне казалось, что она где-то совсем рядом. Она звонила мне, но я не отвечал. Она следила за мной из своего окна. Она любила меня, а я уже любил другую женщину и больше всего боялся, что наша с ней любовь растворится в суете будней, которые я проживал с разлюбившей меня супругой, все дальше и дальше отдалявшейся от меня.

      И кто бы мог предположить, что моя тайна, моя сладость, мое счастье оборвутся вот так неожиданно и грубо, и что вместо того, чтобы, радуясь полученному наконец-то разводу с Лидой, строить свою новую жизнь с Тамарой, я буду ездить к ней в Ивановскую колонию, где мне каждый раз будет сказано: «Осужденная Осипова отказывается от свидания».

      …Я дремал на диване под звук работающего телевизора, когда мне позвонили. Это был мой адвокат, Дмитрий Борисович Коробко. Полтора года моего вынужденного одиночества, усугубленного к тому же еще и чувством вины перед Тамарой, он, как мог, поддерживал меня и делал все, чтобы ее пребывание в колонии было не таким тяжелым. Это его усилиями мы добились того, чтобы за ней там присматривали, не давали в обиду (для этого были подкуплены две охранницы и осужденная по имени Люба, дама в авторитете, которая и без того симпатизировала Томе), чтобы в случае болезни ее реально лечили в медсанчасти, словом, всеми возможными способами старались облегчить ее жизнь в этом аду.

      Единственно, что мы с ним так и не сумели