Дом страха. Майк Омер

вместе со своими родителями. Ханну подмывало ответить, что Эбигейл с минуты на минуту войдет в дверь и выяснится, что она просто ходила на какой-нибудь концерт, на который мама не разрешила ей пойти, или что-нибудь в этом духе.

      – А где Рон? – спросила Ханна.

      – Ездит по району, ищет ее, – ответила Наамит.

      – Послушайте, – начала было Ханна, но вдруг на секунду примолкла. – Вы сказали, что телефон у нее выключен?

      – Верно.

      Если и была какая-то подробность, которая вызвала у Ханны смутное беспокойство, то это она и была.

      – А Эбигейл иногда выключает телефон? – спросила она.

      – Нет. Всегда посылает или читает эсэмэски, или разговаривает с кем-нибудь, или еще что. Эта штука постоянно вибрирует.

      – И вы сказали, что у Грейси и ее родителей телефоны включены – просто не отвечают, я правильно поняла?

      – Да. Но я не думаю, что она с ними. И Эбигейл не отправилась бы куда-нибудь на ночь глядя, не предупредив меня.

      Еще как отправилась бы, но Ханна не видела причин это оспаривать.

      – Хорошо, можете дать мне свежее фото дочери?

      – Ну конечно. – И Наамит поспешила из комнаты.

      Присев на краешек одного из диванов, Ханна припомнила саму себя в подростковом возрасте. Бунтовщицей тогда ее вряд ли можно было назвать, но даже она порой отличалась не лучшим поведением. Тырила мамины сигареты и втихаря курила их со своей подругой Тиной. Первый раз напилась в пятнадцать – вернулась домой в таком виде, что сразу же рухнула в кресло, едва войдя в дверь. Украдкой выскальзывала из дому посреди ночи, чтобы встретиться с Гэри Джонсом – первым мальчиком, с которым целовалась. Ханна даже улыбнулась, припомнив этот поцелуй, неловкий и конфузливый, – его рот открыт, ее губы крепко сжаты, оба не совсем хорошо понимают, что делают…

      И где же в данный момент Эбигейл?

      Вернувшись, Наамит сунула Ханне маленькую фотографию в рамке.

      – Это с ее последнего дня рождения, – объяснила она.

      Ханна посмотрела на робко улыбающуюся девчонку. Эбигейл была в том неуклюжем возрасте, когда различные части тела растут, не договариваясь друг с другом. Ступни у нее были большие, руки длинные, но личико сохраняло детские черты, с щенячьим жирком на щечках. Золотисто-каштановые волосы опускались чуть ли не до самого копчика. По бокам от нее стояли Наамит и Рон, гордо ухмыляясь в объектив.

      Ханна набрала центральную диспетчерскую со своего телефона. Ответ на звонок поступил практически мгновенно.

      – Отдел полиции Гленмор-Парка, у телефона Кэндис.

      – Кэндис? Это Ханна.

      – О, привет, Ханна! – жизнерадостно отозвалась Кэндис. Всем сотрудникам отдела нравилось, когда она оказывалась за пультом – сообразительная, быстрая, славная.

      – Послушай, у меня тут пропавший ребенок. Эбигейл Лисман, двенадцать лет, вышла из дома где-то между семью и девятью вечера, до сих пор не вернулась.

      – Ладно, давай описание и адрес.

      – Лаветта-уэй, двадцать три. Рост около пяти футов, европейская внешность, светло-каштановые