Аспид. Тоня Ивановская

лом в окружении местных работниц. Они, уже заметно уставшие, с натянутыми улыбками продолжали его развлекать и подливать. Должно быть, надеются, что сегодня костолом ― их последний приобретатель услуг. Публичный дом этот относился к самой низшей категории. Девки в таких зарабатывали мало, а количество мужчин в сутки близилось к двум десяткам. Сейчас их поддельную любезность разбавлял шум нескольких мужчин, увлеченно играющих в карты уже третий час. Очередная партия заканчивалась, и наблюдающий за всем этим молодой человек никак не мог решить: присоединиться ему к следующей или нет.

      Он стоял в проеме, соединяющем главную залу и переднюю. Опираясь на косяк, пил уже выдохшееся пиво и прикидывал, на что ему развеять последний рубль.

      Игра закончилась. Рослый мужчина с приятными моложавыми чертами лица, но уже заметной сединой раскуривал трубку. Щурясь от дыма, он повернулся в сторону молодого человека в дверях и улыбнулся.

      – Глебка! Да заходите уже, садитесь. Давно не видел вас.

      Тот вздрогнул. Кивнул и двинулся к столу.

      – Полдюжины пива! – бросил Глеб проходящему мимо мальчишке и присоединился к игре.

      Мальчишка вскоре вернулся, обновил свечи, забрал пустые бутылки и больше не мешался. Играли четверо, включая Глеба. Мужчина, что позвал его, отставной офицер; музыкант, что еще несколько минут назад вздыхал возле окна, и костолом, который отчего-то решил поучаствовать в игре.

      Во втором часу остановились.

      – Ха!

      Раскрасневшийся музыкант бросил карты и начал засовывать деньги в карманы, напевая себе под нос.

      – Эх, не любит вас господин Случай, Глеб Александрович, – офицер вновь раскуривал трубку и хитро щурился.

      – Случай не выражает ничего определенного. Ничего ясного. Потому и дурманит нам голову, – философски добавил костолом.

      – Я полагаю, голову дурманит что-то иное, – ответил Глеб.

      Он достал из-за пазухи небольшую табакерку и ущипнул чихучее содержимое.

      – Нет, Глеб. Вам определенно не везет в карты, – затянулся офицер.

      Он посмотрел на красивую девицу, что уже давно ластилась к Глебу.

      – Но определенно везет с бабами. Хороша чертовка! Никак не пойму, как такая девка в такой дыре оказалась. Машка, а ты с него деньги-то берешь?

      Девица засмеялась.

      – Беру. Я ж человек подневольный.

      Она покрутила в руках табакерку и мечтательно добавила:

      – Красивая.

      – Выиграю, куплю тебе такую же, – Глеб поцеловал Машке шею.

      – С самоцветами? – уточнил офицер, не скрывая издевки.

      – Коли деньги будут, то куплю и с самоцветами.

      – Да какие самоцветы. Меня за такую табакерку в первую же ночь соседки придушат.

      – Не бойся, девочка, – сказал костолом. – Он за три года еще ничего толком не выиграл. Так что спи спокойно, без табакерки.

      – Я тоже раньше проигрывал все. А потом… – музыкант сказал это так задумчиво и отрешенно, что все умолкли и не сводили с него глаз.

      – Продал душу дьяволу, – прошептал тот.

      Все засмеялись. А костолом даже шлепнул музыканта по плечу, отчего тот едва не упал со стула.

      – Вот плут! – подавился дымом офицер и теперь покашливал. – Я уж было поверил, что секрет какой узнаю. Как в карты выигрывать.

      – А я зеленому змею уже давно душу продал, – вдруг с грустью сказал костолом.

      – Ну, хватит уже! Рогатого поминать ― не к добру, – бросила в него салфеткой Машка.

      – Нет никакого рогатого, – сказал Глеб.

      – А вы, значит, в дьявола не верите? – улыбнулся ему офицер.

      – Нет. Ни в дьявола, ни в Бога, ни в змеев зеленых. Я верю в себя. Я сам для себя Бог.

      – Отчего ж вы тогда проигрываете? Может, вы сам для себя не Бог, а дьявол?

      – Может, и так. Судя по моей жизни… Точно. Буду дьяволом теперь, – он прижал к себе Машку. – Хочешь провести остаток ночи с дьяволом?

      – Тьфу на вас! Не хочу это слушать боле.

      Она оттолкнула его руки и ушла на свой этаж.

      – А вот интересно, – задумчиво сказал костолом. – Как жить, если ни во что не веришь? Жить как? И души нет? А кто мы без души?

      – Я встречал того, кто продал душу, – вновь вернулся к теме музыкант. – Несколько лет назад. Позвали нас на свадьбу карликов при дворе. Какой был пир! Никогда не забуду.

      – Хочешь сказать, что при дворе был? – спросил офицер. – Да кто ж такую собаку туда пустил?

      – Это я сейчас собака! С вами тут жизнь прожигаю. А мать моя ― известная баечница, во дворце сказки рассказывала.

      К столу подошел мальчишка и убрал лишние кружки.

      – Так вот. Свадьба. Веселье. Вино рекой. Музыканты, я в том числе. Скоморохи пляшут. Императрица смеется, ей бабы пятки чешут. Как стемнело, глотатели огня начали представление. Эх, как были хороши!

      – А