Жанна д'Арк из рода Валуа. Марина Алиева

он. – Но я не могу сейчас… Иоланда Анжуйская меня не жалует и может добиться изгнания…

      Лицо мадам Катрин презрительно скривилось, как будто она съела что-то несвежее.

      – Но я что-нибудь придумаю! – быстро воскликнул Ла Тремуй.

      – Надеюсь.

      Катрин, с безразличным видом, хлопнула в ладоши, призывая служанок, удаленных по просьбе Ла Тремуя.

      – Надеюсь, также, – добавила она, – что ваши раздумья не затянутся ещё на год.

      Несколько последующих дней отношения между хозяйкой замка и её гостем были откровенно натянутыми. Ла Тремуй лихорадочно соображал, как ему вернуться в Пуатье на прежних правах доброго советника, и даже кое-что придумал. Но мысль о разлуке с мадам Катрин заставляла его тут же находить изъяны во всем придуманном. И даже прекрасно понимая, что, только уехав, сможет он приблизиться к желанной цели, бедный влюбленный продолжал затягивать отъезд, несмотря на открытое недовольство своей госпожи.

      О том, как он заставит де Жиака сделать супругу вдовой, Ла Тремуй не думал вообще. На фоне всего остального это представлялось такой мелочью, что придавать ей значение именно сейчас, не стоило. Уж если сходит с рук открытое убийство такого человека, как герцог Бургундский, то случайная смерть какого-то де Жиака не вызовет вообще никаких вопросов. Не говоря уж о том, что она не заставит плакать даже его жену. Гораздо более важным представлялось другое – каким, всё-таки, образом можно вернуться ко двору дофина, и, каким образом заставить себя это сделать?!

      Наконец, пришло известие о победе французских войск под Боже. И мадам Катрин сменила гнев на милость.

      – Чем не повод? – спрашивала она. – Поезжайте поздравить!

      – Но герцогиня Анжуйская может не дать мне даже рта раскрыть.

      – А кто вас просит идти с поздравлениями к герцогине? Идите сразу к дофину! Или его вы тоже боитесь?

      – Мадам, я никого не боюсь! Я бы пошёл, хоть к чёрту в пекло, но не в силах уйти от вас! За весь этот год вы не протянули мне даже пальца, и это жестоко, учитывая на какой грех обрекается моя душа.

      – Так вы торговец, сударь? – вскинула брови мадам Катрин. – Вам надо потрогать товар, прежде чем платить за него?

      – Я рыцарь, – вздохнул Ла Тремуй. – Но я и человек. Человек, готовый ради вас на всё, но…

      Катрин не дала ему договорить. Она до смерти устала и от бесконечных признаний, и от собственного беспокойства – дофин уже пообещал её мужу должность министра, если станет королем. А учитывая воодушевление в стране после первой военной победы, ему это, того и гляди, удастся, несмотря на все договоры…

      Подавив в себе брезгливость, мадам Катрин подошла к Ла Тремую и, обхватив его руками за плечи, прижалась губами к его губам.

      В первое мгновение он даже не понял, что произошло. А когда осознал, крепко прижал вожделенное тело к своему, стараясь не упустить ни единого мига этого поцелуя. Движения его рук становились все более страстными, сам поцелуй более глубоким, и всё это грозило затянуться и завершиться откровенным насилием. Но мадам Катрин не была неопытной девушкой.