Чудеса там, где в них верят. Галина Ергужина

происходит великое множество необычайных чудес. И вот одно из них.

      Если бы вы выглянули в окно этим летом, искренне веря в чудеса, то увидели бы, как в заросшем палисаднике вашей бабушки прямо под окном спорят две маленькие, но довольно странные и совершенно лысые куклы. У них смешные добрые лица с наивными глазищами, с оттопыренными эльфийскими ушами, сильные подогнутые, как у фавнов ноги и крепкий длинный хвостик. Один из них одет в черный сюртучок из велюра с пышными гипюровыми рукавами с роскошным оранжевым жабо. Его зовут Недодел. А другой- в таком же, но только очень стареньком сюртучке из ветхого серого сукна с давно порвавшимся во всех местах жиденьким кружевным жабо. И его зовут Недодум. Разумеется, если бы вы не верили в сказку, то увидели бы нечто похожее на сухие веточки и пересохшие старые листья.

      А давайте, всё по порядку. Ведь любая сказка начинается не так. Она начинается со слова ОДНАЖДЫ…

      И однажды в чудесном добром городе, цветущем и полном живой и богатой инфраструктурой в зарослях отцветшего пиона под старенькой сиренью сидел добрый Сказочник. День был солнечным. Люди сновали в разные стороны, ничего не замечая вокруг себя, уткнувшись в гаджеты и мысленно находясь в своих житейских проблемах. И никто из них не видел Сказочника в тени густой сирени. Зато он долгое время наблюдал за ними, после чего принялся писать что -то, уютно устроившись на ветке. И что удивительно, Сказочник был куклой высотой в тридцать сантиметров. Но куклой он был необыкновенной, с красивыми чёрными вьющимися волосами и глубокими синими глазами, в блестящем сером костюме, с чёрным сверкающим на солнце жабо и в великолепной шляпе с длинным тёмно -синим пером. Он радостно улыбался солнышку, вдыхая неповторимый аромат огромных пионов, устроившись поудобнее со своим изящным кожаным саквояжем и множеством рукописных листочков. Его рукописи ещё не стали книгой, но Сказочник всё равно аккуратно писал, поскрипывая крохотным волшебным пером:

      «Историй на свете достаточно много, но я поведаю вам ещё одну. Этих кукол кто-то сделал очень и очень давно. Но то ли Мастер не довёл свою работу до конца, то ли по какой -то другой причине их назвали Недодеями. Но кто же они? Как они выглядят? Где их найти? А вдруг они так же, как и многие выброшенные на улицу куклы, бродят по свету и нуждаются в помощи? Так вот, в этой истории я хочу найти Недодеев и для этой цели я позову на помощь своих старых добрых друзей».

      А в это же время в заброшенном палисаднике, густо заросшем травой, кукла- визирь из народа Недодеев по имени Недодел кричал во всю свою мощь, сидя перед нерешительным и робким слугой короля Недодумом:

      – Уже три года мы живём и прячемся в затхлом подвале старого дома. Никому не нужные и одинокие. А мне надоело до чёртиков! Мне ужасно всё это надоело! А между тем наш Король Недозлюк все эти три года ждёт свою ненаглядную дочь Недозлюченьку, которая сбежала невесть куда. Его государственные дела – это бесполезные поиски своей дочери. А мы с тобой, Недодум?! Что делаем мы? Мы живём его жизнью!

      Длинный чёрный хвостик Недодела стал медленно скручиваться от злости, потому что слуга Недодум, приподняв свои рыжие густые брови и поджав высокие эльфийские ушки, молча хлопал глазами, слушая советника короля и ничего не отвечал. Солнце слепило глаза Недодуму, и он с большим усилием следил за расхаживающим перед ним Недоделом, то щурясь, то снова распахивая свои большие наивные серые глаза. А из-за высохшего старого пня за их спиной, стараясь не шуметь, появился вдруг сам король Недозлюк. Он был гораздо выше, чем Недодел и, тем более Недодум. На голове короля Недозлюка красовалась старая, но очень высокая, как башенка золотая корона со слегка отбитыми краями. А синий блестящий сюртук из дорогого велюра был украшен серебром и белыми стразами и сидел на его стройной фигуре так же изящно и величаво, как и его белоснежное кружевное жабо и пышные манжеты. Король Недозлюк изумлённо вслушивался в слова разъярённого Недодела и его длинные уши слегка подрагивали от волнения. Но Недодел с Недодумом ещё не видели его, а Недодел продолжал кричать на весь палисадник:

      – Мне не нравится такая жизнь! Мне не нравится наш король! Слышишь ты меня, Недодум? Я не буду так жить, я не хочу бесполезно сидеть здесь! Не хочу больше так существовать.

      Недодум, совершенно не понимая, что это сегодня нашло на Недодела, простодушно спросил его наконец:

      – Чего ты хочешь, Недодел? С чего вдруг ты сегодня так разволновался?

      – Нам с тобой нужна свобода! – обрадовавшись голосу Недодума, воскликнул Недодел.

      – Как? Как вы смеете?!.. – едва слышно шевеля побледневшими губами, возмутился король, присевший за сухим пнём.

      – Но… но мы свободны! – не смело возразил Недодум и захлопал глазами, предвкушая гнев Недодела, – Мы три года живём здесь, среди людей, которые совершенно не видят нас и вольны бродить, где угодно.

      – Свободны? Ты называешь это свободой?! Вся наша жизнь – это жизнь нашего бестолкового короля, Недодум. Но задумайся наконец уже о том, что я тебе говорю. Мы занимаемся поисками его дочери, его, но не нашей!

      Король Недозлюк сердито выпрямился на своих длинных ногах, стараясь быть суровым, что у него никогда в жизни не получалось.