Пленница ведьмака. Ирина Фельдман

меня забрали душу, – сообщила я, до конца не веря в сказанное.

      – Что?!

      – Так объяснил Бреннан. Его отец провел какой-то ритуал, и теперь у меня нет ни отражения, ни тени. Как у нечисти из сказок. Я не понимаю, что это значит, и мне очень страшно.

      Ру опустился рядом со мной. Запах его давно не стиранной куртки показался мне таким родным, что захотелось его обнять.

      – Когда я был на кухне, то заметил, что тоже не отбрасываю тень. Кажется, я и вправду превращаюсь в нечисть. Так что будем бояться вместе.

      Однако я не увидела у него страха. Его профиль, с растрепанными волосами и немного мечтательным взглядом, излучал поэтическую стойкость перед принятием неизбежного. Колючий циничный мальчишка на несколько мгновений преобразился в спокойного, даже разумного человека.

      – Ру, – я положила руку ему на колено, – ты же уверял, что с тобой все будет хорошо.

      – Хорошо будет потом, а боюсь я сейчас.

      – Тебя здесь не обижали? Почему ты хочешь бежать? Не поладил с местной прислугой?

      Он на секундочку задумался, стирая с лица выражение обреченного пофигизма.

      – Да не, нормалек. Не погнали, накормили вкусно. Но что-то в них не так. Какие-то они не такие… На своем веку всякой прислуги повидал, а эти… Стукнутые какие-то.

      – Это как – стукнутые?

      Он стянул с шеи мятый платок и принялся наматывать его на руку.

      – Как не люди. Я и шутил, и улыбался, и комплименты девкам делал, а они молчат.

      – Вышколенный персонал, – поделилась я своим маленьким ресторанным опытом.

      – Ага, дрессированный. Слуги так себя не ведут. Это перед господами они морды кирпичом делают и языки глотают, а на кухне – ты что! Самые лучшие сплетни рождаются не в салонах, а в людской.

      Бедные. Наверное, в обстановке мрачного особняка они невольно подстраиваются под него. И это не так уж сложно, когда начальник – злой волшебник.

      – А смотрели они на меня тоже как-то не так, – продолжил Ру. Медленней, словно прислушивался к своим ощущениям. – Обычно, общаясь с горничными и лакеями, чувствуешь барьер. Они, как правило, люди из низов, с ними есть что перетереть. Но они как дворняжки в дорогих ошейниках. Мол, я такой же, как ты, но я выше. У меня есть покровитель, а ты шелупонь с птичками на загривке. А эти приняли меня как родного. И я это понимал без слов. И мне так было приятно, как в детстве…

      Он осекся. То ли запутался в своих впечатлениях, то ли ему было в новинку делиться сокровенными вещами.

      – А у них были тени? – спросила я обеспокоенно.

      – В том-то и дело, что были. А у меня нет. Я тогда еще подумал: «Все, Ру, добегался, сейчас на вилы наколют или в печку сунут». Так их это не напугало нисколько. Напротив, они мне даже добавки положили. В городе бы поднялся переполох. В лучшем случае меня бы выперли пинком под зад. Своими глазами недавно видел, как одна баба метлой выгоняла из дома прибившегося брауни. Мне тогда стало так жаль малявку, да он быстренько куда-то ушмыгнул.

      Я еле избавилась от картинки, на которой шоколадное пирожное удирало на тоненьких ножках, спасаясь от ударов метлы.

      – Кто