Птица, которая пьёт слёзы. Сердце нага. Ёндо Ли

Тинахан.

      Кейгон на мгновение повернул голову к лекону и затем снова устремил свой взгляд в темноту.

      – Я не думаю, что когда-нибудь снова увижу его.

      Тинахан решил, что не будет уточнять, чем всё же закончилась та встреча. Вместо этого он задал другой вопрос:

      – Значит, в течение как минимум двух лет ты продолжаешь заниматься этой ерундой?

      – Я занимаюсь этим гораздо дольше, – ответил Кейгон.

      – Ты нападаешь на нагов, варишь их конечности, а потом ешь?

      – Иногда жарю. А что вы, собственно, привязались ко мне?

      – Не понял? – пробасил Тинахан.

      – Скажите прямо, чего вы от меня хотите. Вы пытаетесь меня обвинить? Или, может, вы тоже хотите попробовать мясо нага и ищите совета? – Кейгон выразительно посмотрел на Тинахана: – Только если это не так, не кажется ли вам, что вы суёте нос не в своё дело?

      Тинахан смутился. Он действительно не понимал, зачем пристал к Кейгону с расспросами.

      – Да, я вот обвиняю! Обвиняю, обвиняю и ещё раз обвиняю! Вы поняли меня? – неожиданно для всех воскликнул Пихён.

      Кейгон оглянулся на Пихёна. Тот кричал, размахивая кулаком в воздухе:

      – Наги такие же живые существа, как и вы! Как человек может есть себе подобных? Есть у вас хоть какое-то оправдание своим действиям? – уже немного успокоившись, проговорил он.

      – Да оно мне и не нужно, – безразличным тоном ответил следопыт.

      Пихён растерялся и, будто не зная, куда деть руки, немного помедлив, проговорил:

      – Значит, вы признаёте всю безнравственность и аморальность своего поступка? Окончательно и бесповоротно?

      – Если тебе так хочется, я признаю. Для меня это не имеет большого значения.

      – Что? Что вы имеете в виду?

      – Проще говоря, мне всё равно, что вы думаете обо мне. Хотите меня оскорбить – оскорбляйте, хотите проклинать – проклинайте сколько угодно. Мне всё равно.

      – Нет, я хочу от вас совсем не этого! Просто признайте, что то, что вы делаете, – неправильно, и перестаньте это делать! Это всё, чего я хочу. Вы меня понимаете?

      – Да.

      – В таком случае вы признаёте свою ошибку и обещаете больше так не делать?

      – Ничего я не признаю и прекращать ничего не обещаю.

      – Может, тогда вы попробуете объяснить мне? – в растерянности проговорил Пихён. – Давайте! Почему вы так поступаете?

      – Не буду я ничего объяснять.

      Пихёну казалось, что он разговаривает с деревом. Кейгон не выглядел злодеем, и это вызывало ещё большее негодование. Он не смеялся как сумасшедший, да и взгляд его не выглядел безумным. Наоборот, он всегда говорил тихо и по делу, и даже его речь не казалась слишком уж грубой. Когда Пихён почувствовал, что вот-вот закричит от бессилия, Кейгон снова заговорил:

      – Я сожалею, если моё поведение доставляет вам неудобство, но в качестве решения могу предложить только одно: Пихён, ты тоже можешь воспользоваться правом, которым обладают все наги по отношению ко мне.

      – Правом? Каким ещё правом?

      – Ты