Строптивая жена для Василиска. Юлия Майская

о Амели здесь – я, и воспоминаний девушки у меня нет. Хотя, судя по тому, что лорд Завир даже переговорить с невестой не удосужился перед бракосочетанием, ему глубоко плевать на мои чувства.

      Священнослужитель начал бормотать всё, что там надо по правилам, а я снова стала бороться. Только вот яд в крови сильнее…

      – Тель Амели, вы согласны взять в законные мужья этого мужчину?

      Я не тель Амели! Ненавижу…

      – Да.

      Мне приказано делать всё, что он скажет. До окончания бракосочетания. На вопрос тоже сказать «да» – мать девушки всё продумала. А потом мне нужно слушаться своего мужа и вести себя естественно.

      – Вашу руку, тель Амели?

      Интересно, если моё естественное поведение вдруг не совпадёт с тем, что прикажет муж, что произойдёт? Ступор? Или непослушное тело выберет нечто привычное?

      Пока я раздумывала, мне укололи палец специальной иглой. Потом такой же – будущему мужу.

      Когда-то я впервые узнала об этом обряде, мне он понравился. Очень красивый… Священнослужитель вдевает одну иглу в другую – они специально сделаны разного размера, большая игла с выемкой для маленькой – и потом они вспыхивают светом и сливаются в одну большую иглу. Символ объединения двух разных людей в одну ячейку, в одну общую на двоих жизнь. Красиво, романтично… А сейчас – отвратительно до слёз.

      Они всё-таки полились по щекам, когда иглы вспыхнули. Обидно, я не могу даже руку поднять или что-то сказать, а вот слёзы решили, что мне хочется плакать. Конечно, хочется, только я бы предпочла, чтобы хотя бы они меня слушались!

      Сначала мне запретили говорить, что я из другого мира. Я даже слова вымолвить об этом не могу! Теперь вот – полностью отняли контроль над своим же телом. Это страшно…

      Хорошо, что фата непрозрачная, и никто не видит моего мокрого от слёз лица. Плохо, что через пару мгновений…

      – Объявляю вас парой. Скрепите союз поцелуем! – да, вот сейчас эта сволочь откинет белую ткань и обрадуется моим слезам.

      Мужские руки крепко взяли за плечи и повернули к… теперь уже точно мужу по законам этого мира. Ненавижу его!

      Вот он медленно опустил ладони к краю фаты и начал её поднимать. Мне показалось, что у него немного дрожат пальцы, но, скорее всего, просто почудилось.

      Наконец ткань убрана, а мы встретились взглядами. Его лицо вмиг заледенело. Да, наверняка прочитал ненависть в моих глазах.

      Горячие ладони прикоснулись к щекам, а я запоздало вспомнила про поцелуй. Нет. Нет, нет, нет, не надо меня целовать, я не хочу!

      Только вот моего внутреннего крика никто не слышал, а Завир резко наклонился и коснулся моих губ своими.

      Я была уверена, что это будет отвратительно до рвоты, но почему-то его теплые губы оставили совсем другое впечатление: нежности, ласки и… разочарования. Потому что закончилось всё совсем быстро – я не успела разобраться. Наверняка, если бы он поцеловал меня подольше, рвота точно бы появилась, как и омерзение. Не могли не появиться к человеку, которого я презираю.

      Закончив, Завир быстро вернул фату на место, а я поймала несколько недоуменных взглядов гостей, когда он обнял меня за талию и развернул к ним. Да, так не принято. После поцелуя лицо невесты открыто. Но я была только рада, что моих слёз больше никто не видит.

      После церемонии мы с гостями разделились – они отправились праздновать в дом невесты, а мы с нашими семьями – в дом жениха. Точнее, теперь уже мужа.

      Но сначала – поездка в карете. Это тоже традиция для молодых – ехать в будущий дом семьи в карете. Остальные воспользовались порталами, а вот я оказалась заперта со своим муженьком в тесном движущемся помещении.

      Хорошо, что его слова «Садись, пожалуйста» сознание восприняло, как разрешение, в том числе, схватиться за ручку, иначе я бы давно свалилась на пол.

      Завир сидел напротив и то рассматривал меня, то бросал взгляд в окно. И хмурился.

      Мы уже подъезжали, когда он наконец заговорил:

      – Амели, отныне это твой дом, я хочу, чтобы ты была в нем счастлива.

      Странные слова для человека, который купил себе жену, а когда выяснилось, что она порченная, не постеснялся заменить её на сестру. Мерзкий лицемер!

      Фату он с меня не снял, поэтому моего ненавидящего взгляда не видел. Но, наверное, почувствовал, поскольку на моё молчание только тяжело вздохнул.

      А я что? Это был не вопрос, поэтому ответить я не смогла.

      Мне вот что интересно, муженёк когда поймет, что со мной что-то не так? До брачной ночи или после? Если после, освободит от яда или нет? И делать, если после – утопиться самой или его задушить и остаться богатой вдовой?

      Конечно, я не думала, что-то с собой делать… Хотя нет, думала. Или с ним. Спокойно жить вдвоём после этого я не смогу…

      Наконец карета остановилась, и Завир вышел сам, а потом подал мне руку. А я что? Ничего. Сижу. Отмены приказа-то не было.

      – Иди сюда, – нахмурился он.

      Послушно встала и даже оперлась