Скатерть английской королевы. Михаил Бару

рязанского губернатора было отменено. Земляки Рыкова, после того как он оставил в дураках губернатора, зауважали.

      На должности директора банка поначалу он не проявил себя ничем. Да и сложно было проявить. За деятельностью банка строго присматривал новый городской голова купец Леонов. Тогда Рыков, дождавшись следующих выборов городского головы, сам принял в них участие и победил. И тут же отказался от должности, передав ее своему хорошему знакомому купцу Афонасову. Вот теперь, когда правая рука не только не ведала, что делает левая, но и не пыталась этого сделать, можно было начинать действовать. Рыков развернул грандиозную рекламную кампанию по привлечению вкладчиков. Первый русский Мавроди стал обещать семь и даже семь с половиной процентов по вкладам вместо обычных трех, которые предлагали остальные. Реклама заполнила газеты обеих столиц. Газеты Центральной России, Урала и Сибири наперебой писали о финансовых чудесах, которые происходят со вкладами в банке маленького уездного городка под названием Скопин. И только в газетах Рязанской губернии не было об этом ни слова. Слишком близко был скопинский банк к потенциальным рязанским вкладчикам. Не дай бог приедут да сунут нос не туда, куда нужно…

      Первыми на щедрые рыковские посулы клюнули служители культа, вытащили свои кубышки и полотняные мешочки, спрятанные за киотами, и понесли их в банк. За священниками, монастырями и старцами, алчущими высоких процентов по вкладам, потянулись миряне. Миряне потянулись со всей России и более всего из Сибири. Дошло до того, что банк в Томске даже выдавал ссуды под залог обязательств скопинского банка. Первые несколько лет все шло так хорошо, как и представить себе было невозможно даже в самых радужных мечтах. Через восемь лет после открытия банк, при уставном капитале в десять тысяч, привлек средств почти на семь миллионов рублей. Москва еще не превратилась в Старый Скопин, а в Скопине уже мостили камнем улицы, устанавливали газовые фонари, выделяли средства на приданое бедным скопинским девицам, строили церкви, заменяли соломенные крыши деревянными, открывали приюты и бесплатную публичную библиотеку на средства, выделенные из прибыли банка, который к тому времени обещал уже сто процентов прибыли на каждый вложенный рубль. Сам великий комбинатор построил себе в Скопине дворец, у дверей которого день и ночь дежурил швейцар в ливрее, заказал расшитый золотом мундир, белые генеральские штаны и нацепил на грудь ордена, которые каким-то образом уже успел получить.

      Правду говоря, на общегородские нужды шла лишь небольшая часть банковского капитала. Основная же часть попросту разворовывалась. Для этого была придумана не очень сложная схема. В скобках замечу, что Рыков и не мог придумать сложной – он не имел никакого образования. Подельники его, то бишь члены правления банка, сложной схемы и не поняли бы. Некто, хотя бы и городской нищий, но непременно хороший знакомый или доверенное лицо Ивана Гавриловича, брал в банке кредит. И не отдавал.