Прекрасное и безобразное. Михаил Деревянко

Предисловие автора

      Повесть впервые была опубликована в сборнике «Антиквазус» в 1991 г. Мне казалось, что данная тема давно потеряла актуальность, но жизнь, к сожалению, опровергла эти иллюзии.

ВЕЧНИКИ

      Оля проснулась и пронзительно закричала. Прямо над ней скалилось нечто ужасное до безобразия и безобразное до ужаса. В скопище гнусностей и отвращений смутно различалось подобие крючковатого носа, сплющенных глаз и корявого рта с торчащим из него гнилым клыком. Вылитая баба-яга! А гнусавит так, словно чахоточны отхаркивается. Что-то бормочет себе под нос. Или она так хихикает?

      Та и в самом деле скрипуче посмеивалась:

      – Э-хе-хе. Что же ты испугалась, голубушка? Дрожишь, как осиновый листочек. Не бойся, мы тебя в обиду не дадим. Сами умираем от голода. Не сойти мне с этого места, ежели мы тебя плохо поджарим. Ни одного кусочка не подгорит. Лично прослежу, лично о тебе позабочусь. Не сомневайся и не переживай. У нас тут совсем не страшно. Наоборот, весьма интересно. Такого больше нигде не увидишь. И правильно сделала, что уговорила своего женишка навестить наш остров. Вот, твоё желание и исполнилось. Э-хе-хе.

      Алёша! Где он? Да вот он, рядом! Сопит, как паровоз. Надо только прикоснуться к Алёше, и кошмарный сон улетучится, как утренний туман. Конечно, это сон. Поэтому и так трудно двигаться. Надо пошевелиться, чтобы проснуться.

      Оля рванулась, но бесчисленные путы остро впились в тело. Связана по рукам и ногам. Пальцем не шевельнуть. Попыталась повернуть голову – новая боль. Привязана к бревну за волосы. Какой ужас! Их теперь за неделю не расчесать. А кожа? Живого места не осталось. Сучки и твердая кора впились в тело и в клочья изодрали кожу. Кошмар!

      Кто-то ещё туже затянул верёвки и плотоядно хохотнул:

      – А может, мне с ней позабавится? Ух! Кровь с молоком!

      Боже! Ещё одно чудище! В полусгнившей шинели и облезлой шапке. То ли ушанка, то ли будёновка. Настолько сгнила, что не разобрать. Б-р-р!

      – Совсем рехнулся, старый хрыч! – всплеснула сухими ручонками «баба-яга». – Да после тебя, Кащик, от неё за версту будет козлом вонять. Поди, тысячу лет не мылся. Хоть бы в реке искупался, кавалер задрипанный.

      Скосив глаза, Оля с ужасом наблюдала за «задрипанным кавалером». Тот задумчиво почесался спиной о дерево, протяжно зевнул, обнажив гнилые зубы и чёрные десны, и со вздохом отказался от своей затеи:

      – Эх, старость – не радость. Пойду, на солнышке погреюсь.

      Когда он, ковыляя, ушёл, Оля по-настоящему испугалась: она же совершенно беззащитна! А где Алёша? Не он ли сопит где-то рядом? Неужели спит?

      Едва сдерживая стон, Оля попыталась посмотреть в его сторону.

      – Алёша?

      – Да.

      – Ты почему меня не защищаешь?

      – Не могу, привязан к бревну.

      – Хоть бы прикрикнул на него.

      – И только больше бы раззадорил.

      – Бесчувственный чурбан, – всхлипнула Оля. – Тоже мне жених. За невесту не может заступиться. А мне тут надоело. Хочу домой.

      – Ты же сама сюда рвалось. Днем и ночью бредила островом аномалий.

      Алеша говорил спокойным голосом, но Оле от обиды перехватило дыхание, слёзы сами собой брызнули из глаз:

      – Так вот как ты ко мне относишься! Хуже, чем эта старуха.

      Та не преминула встрять:

      – Но-но, полегче на поворотах. Не такая я уж и старуха. Мне ещё нет и миллиона.

      – Миллиона чего? – глуповато спросил Алёша.

      – Лет. Чего же ещё?

      – Кто же такое может быть?

      – Неужто до сих пор не скумекал? Вечники мы. А меня величают Капой. Небось, слышал про нас?

      – Никогда. Рожа Капы ещё больше скривилась в недоумении:

      – Ты что, с Луны свалился? Кто не знает вечников? Мы живём с начала мира.

      – А мы всего двадцать, – резонно заметила Оля.

      Капа встряхнула косматой головой:

      – Ах да, совсем забыла. Вы же люди. Совсем сосунки. Откуда вам про нас знать? Да за такое время не успеешь и глазом моргнуть. Вон, Кащик, за тысячу лет ни разу помыться не успел.

      – Теперь понятно, почему он такой вонючий, – непроизвольно вырвалось у Оли.

      Вечница пропустила её реплику мимо ушей. Внимание Капы привлекла приближавшаяся к ним толпа странных существ. Под дикорастущими копнами волос с трудом угадывались черты безобразных лиц. На уродливых телах чудом держались грязные лохмотья и тряпки, вросшие в покрытую струпьями кожу. Дикари при виде такого зрелища возомнили бы себя богами. Даже Капа на их фоне выглядела красавицей.

      – Ой! Кто это? – с содроганием воскликнула Оля.

      – Не пристало тебе, милочка, вечников пугаться, – укоризненно заметила Капа и тут же набросилась на «задрипанного кавалера», возглавлявшего толпу:

      – Ну что, Кащик, всё ли готово к пиру? У меня давно слюнки текут.

      – К пиру-то готово.

      – Так