Умка. Юрий Яковлев

тебя. Тебе это пригодится. Нужно вырыть когтями небольшую ямку и улечься в нее поудобнее. Над тобой будет свистеть ветер, а хлопья снега будут сыпаться тебе на плечи. Но ты лежи и не шевелись. Под снегом скроется спина, лапы, голова. Не беспокойся, не задохнешься: от теплого дыхания в снегу появится отдушина. Снег плотно засыплет тебя. Ты отлежишь бока, и у тебя затекут лапы. Терпи, терпи, пока над тобой не вырастет огромный снежный сугроб. Тогда начинай ворочаться. Ворочайся что есть сил. Боками обминай снежные стены. Потом встань на все четыре лапы и выгни спину: подними повыше потолок. Если ты не поленишься, у тебя будет хорошая берлога. Просторная и теплая, как наша.

      Так белая медведица учила маленького медвежонка Умку, а он лежал на боку ее теплого мехового живота и нетерпеливо дрыгал задними ногами, будто ехал на велосипеде.

      В берлоге было тепло. На дворе стояла долгая теплая ночь.

      И звезды не просвечивали сквозь плотную снежную крышу.

      – Пора спать, – сказала медведица.

      Умка ничего не ответил, только сильнее задрыгал лапами. Он не хотел спать.

      Медведица стала причесывать пушистую шкурку Умки когтистой лапой. Другого гребешка у нее не было. Потом она мыла его языком.

      Умка не хотел мыться. Он вертелся, отворачивал голову, и медведица придерживала его тяжелой лапой.

      – Расскажи про рыбу, – попросил Умка.

      – Хорошо, – согласилась белая медведица и стала рассказывать про рыбу.

      – В далеком теплом море, где нет льдин, живет печальная рыба-солнце. Она большая, круглая и плавает только прямо.

      И не может увернуться от зубов рыбы-акулы. Потому и печальная.

      Умка внимательно слушал и сосал лапу. Потом он сказал:

      – Как жалко, что солнце – рыба и что его съела акула. Сидим в потемках.

      – Наше солнце не рыба, – возразила медведица. – Оно плавает в небе, в голубом верхнем море. Там нет акул. Там птицы.

      – Когда же оно приплывет?

      – Спи, – строго сказала белая медведица. – Когда ты проснешься, будет солнце и будет светло.

      Умка вздохнул, поворчал, поворочался и уснул…

      …Он проснулся оттого, что у него зачесался нос. Приоткрыл глаза – вся берлога залита нежным голубоватым светом. Голубыми были стены, потолок, и даже шерсть большой медведицы была голубой, словно ее подсинили.

      – Что это? – спросил Умка и сел на задние лапы.

      – Солнце, – ответила медведица.

      – Приплыло?

      – Взошло!

      – Оно голубое и с рыбьим хвостом?

      – Оно красное. И никакого хвоста у него нет.

      Умка не поверил, что солнце красное и без хвоста. Он принялся копать выход из берлоги, чтобы посмотреть, какое солнце. Слежавшийся плотный снег не поддавался, из-под когтей летели белые ледяные искры.

      И вдруг Умка отскочил: яркое красное солнце ударило его ослепительным лучом. Медвежонок зажмурился. А когда снова приоткрыл глаза, ему стало весело и щекотно. И он чихнул. И, обдирая бока, выбрался из берлоги наружу.

      Свежий упругий ветер с тонким свистом дул над землей. Умка подставил нос и почувствовал множество запахов: пахло морем, пахло рыбой, пахло птицами, пахло землей. Эти запахи сливались в один теплый запах. Умка решил, что так пахнет солнце – веселая, ослепительная рыба, которая плавает по верхнему морю и которой не страшна зубас-тая акула.

      Умка бегал по снегу, падал, катался кубарем, и ему было очень весело. Он подошел к морю, опустил лапу в воду и лизнул ее. Лапа оказалась соленой. Интересно, верхнее море тоже соленое?

      Потом медвежонок увидел над скалами дым, очень удивился и спросил белую медведицу:

      – Что там?

      – Люди, – ответила она.

      – А кто такие люди?

      Медведица почесала за ухом и сказала:

      – Люди – это такие медведи, которые все время ходят на задних лапах и могут снять с себя шкуру.

      – И я хочу, – сказал Умка и тут же попытался встать на задние лапы.

      Но стоять на задних лапах оказалось очень неудобно.

      – Ничего хорошего в людях нет, – успокоила его медведица. – От них пахнет дымом. И они не могут подстеречь нерпу и уложить ее ударом лапы.

      – А я могу? – поинтересовался Умка.

      – Попробуй. Видишь, среди льдов круг-лое окошко в море. Сядь у этого окошка и жди. Когда нерпа выглянет, ударь ее лапой.

      Умка легко прыгнул на льдину и побежал к полынье. Лапы у него не разъезжались, потому что на ступнях росла шерсть – он был в валенках.

      Медвежонок добрался до полыньи и залег у ее края. Он старался не дышать. Пусть нерпа думает, что он не Умка, а снежный сугроб и что у сугроба нет ни когтей, ни зубов. А нерпа-то не появлялась!

      Вместо нее пришла большая медведица. Она сказала:

      – Ничего ты не умеешь делать. Даже нерпы поймать не можешь!

      – Здесь