Жена на миллион. Айрин Лакс

 сердцу.

      Мало того, что я до смерти перепугалась, так еще испортила цветок. Теперь бутону никогда не суждено распуститься. Тоска щемит сердце.

      Я ухаживаю за цветами в доме крутого бизнесмена Баженова. Но мало кто знает, что я его внебрачная дочь, плод интрижки на стороне. Баженов переспал с девушкой из прислуги, наградив беременностью. Он приказал держать рот на замке и не требовать большего. Сказал, решай сама что с плодом делать! Швырнул денег, оставил в доме прислугой…

      Мама оставила беременность, даже вышла замуж. Прошло много лет. Сейчас мама мертва и ее муж, воспитавший меня, как свою дочь, тоже умер. Баженов только из милости не вышвырнул на улицу и меня. Хочется думать, что однажды он примет меня в семью. Но по правде говоря, я для Баженова как муха. Существую лишь в момент, когда появляюсь в поле зрения.

      Я работаю в саду, живу в доме для черновой прислуги. В дом отца захожу, лишь когда приношу свежие цветы. Я храню свой секрет. Однако о тайне моего рождения кое-кто все же в курсе! Например, Ксана, единственная родная дочь Баженова, рожденная в законном браке, знает об этом! Знает очень давно! Именно она рассказала мне этот секрет, еще когда мы были детьми.

      Мы часто играли в сестер. То было в раннем детстве, потом у Ксаны появились друзья-мажоры, ухажеры из высшей элиты. Она делилась со мной некоторыми секретиками. Скорее, по привычке. Общение стало не таким близким. Но Ксана до сих пор поддерживает со мной отношения. Она единственная, кто замечает меня и видит во мне человека. Для остальных я лишь бледная тень, моль из сада.

      – Эй, эй! Ты меня слышишь?!

      Ксана возвышается надо мной, как колосс, пока я осторожно поднимаю бутон редкого сорта роз с земли.

      – Привет, Ксана.

      – Черт! – сестра делает нервный шаг в сторону и обратно. – Ты меня вообще слушала?!

      – Прости, я цветочек поднимала. Ты меня испугала, я нечаянно его отрезала.

      – Да и пофиг!

      – Как это пофиг?! Теперь куст некрасивый, и бутон не расцветет.

      – Где он был?! – злится Ксана, дергает секатор из передника рабочего фартука. – Сейчас я ему ка-а-ак…

      – Стой, ты можешь себя поранить!

      Изнеженные руки Ксаны не привыкли к грубой работе с инструментами. Лихо нырнув в куст роз, она лишь оцарапала кожу.

      – Дебильные розы! – роняет секатор. – Стала бы хозяйкой, приказала нафиг убрать эти кусты.

      – Что ты такое говоришь?!

      Ужасаюсь. В цветах и заботе о них – вся моя жизнь! Я с детства любила этот сад и оранжерею. Знаю каждый уголок, помогала мужу мамы – человеку, который называл меня дочкой и растил, как родную. Я впитывала его умение как губка и после смерти взялась за его работу.

      Баженов даже не заметил смерти садовника, лишь хмыкнул, когда понял, что за садом теперь слежу я. Отец чиркнул подпись в бумагах о моей официальной должности, выписал премию в десять тысяч рублей. Верх его заботы обо мне!

      – Ксана, ты не в настроении?!

      – Конечно! – Ксана пускает большую слезу. – Папа продает меня замуж за головореза!

      – Что?!

      – Что слышала! Папа договорился о браке с Багратовым!

      – Багратов?! Кто он такой?

      – Он неделю назад приезжал. Здоровый, как бык… Мужик с бородой и в татуировках. Может быть, видела его? Ты как раз в саду кусты стригла.

      Вспоминаю. Да, кажется, я видела того, о ком говорит Ксана. Было сложно не заметить его. Пугающий мужчина. Дикий. Необузданный. Отталкивающий и притягательный одновременно. Рослый, мускулистый. Куртка была переброшена через локоть. Широкие плечи обтянуты белой футболкой, показывая стать и силу.

      Горячий. Казалось, от его тела исходили импульсы жара. По крайней мере, меня отчего-то бросило в приятное, будоражащее тепло. Я запомнила мужчину, потому что увидела чернильные цветы на его руках и просто… Просто я люблю цветы. Именно в этом причина моей неестественно отзывчивой реакции на незнакомца. Уверена, что его зашкаливающая маскулинность и сногсшибательный тестостерон здесь ни при чем. Голос – хриплый, низкий, царапающий – тоже. Все дело в розах на его руках! Они меня заворожили!

      – Розы на левой руке? Чуть выше запястья, и на бицепсе, – отвечаю автоматически.

      – Лысому – бантики, а Фиме – цветочки! – фыркает сестра. – Значит, ты его видела! Монстр косорылый, чудовище бородатое… Безжалостный бандит. Бессовестный вор, убийца! Старикан, к тому же.

      – Старикан? – удивляюсь такому определению. – Ты в своем уме?! Кажется, ему сорок с небольшим.

      – Старик! – повторяет упрямо. – Скоро у него вся голова будет седая, как у моего папеньки!

      Ксана преувеличивает, кажется… Но слова не дает вставить.

      – Старикан, весь в татуировках! Фу, под такого ложиться. У него, наверное, все тело татуированное, и под нижнем бельем – тоже!

      После слов Ксаны я представила, как по рукам Багратова, к торсу, спускаются чернила