Та, что стала Солнцем. Шелли Паркер-Чан

за то, что оскорбил тонкое обоняние моего господина. По-видимому, вы бы предпочли, чтобы я переоделся.

      – Ха! Тогда ты бы нацепил столько слоев одежды, что они, наверное, защищали бы тебя от стрел не хуже настоящих доспехов. Прояви сострадание и сними свой шлем; мне даже смотреть на тебя жарко.

      Оюан недовольно поморщился и снял шлем. Действительно, сняв доспехи, он любил носить многослойную одежду. Самым простым объяснением было то, что он легко простужался, его предки были родом не из каких-то жалких промерзших степей. О другой причине он предпочитал не думать.

      Сам Эсэнь недавно искупался. Его темный загар скрывал от природы светлую, румяную кожу лица уроженца степей, но грудь, виднеющаяся в разрезе халата, при свете пламени сияла, как слоновая кость. Он удобно растянулся на подушках, разбросанных по войлочному полу, устланному коврами. Оюан сидел рядом с ним очень прямо, и ему было не так удобно. Доспехи не позволяли вытянуться и лечь в удобной позе, и в любом случае он считал это ниже своего достоинства.

      – Слышал, ты нагнал страху на Алтана сегодня утром.

      – Он говорил с вами?

      – Он знает, что мне жаловаться бесполезно, даже если жалобы обоснованы. Они обоснованы?

      Оюан слегка улыбнулся, вспомнив гнев Алтана.

      – Тренировка пошла на пользу воинам. Несколько человек погибло. Из провинции Шаньси. Это не создаст проблем вашему отцу?

      – Об этом не беспокойся. Жаль, что я был занят, я бы хотел это увидеть.

      – Это было скучно.

      – Что именно?

      – Все. Не только те упражнения, в которых участвовал Алтан. Большая часть.

      Эсэнь рассмеялся и потянулся к бурдюку с арагом. От этого движения его халат приоткрылся, и Оюан увидел промелькнувшую тень у него между бедрами. При виде нее он ощутил обычное болезненное притяжение. Идеальное мужское тело, в котором его владелец живет так небрежно, – он даже никогда не думает о его целостности. Разум Оюана избегал любого сравнения этого тела со своей собственной изувеченной оболочкой.

      Не замечая состояния Оюана, Эсэнь налил им обоим арага.

      – А как насчет других батальонов?

      Оюань поделился своими выводами. За долгие годы у них выработался формат общения, напоминающий ритуал. Ему нравилось ощущать внимание Эсэня, который смотрел на него с удовольствием и привычно играл с бусинами в своих волосах, лениво слушая его.

      Когда он закончил, Эсэнь сказал:

      – Благодарю. И как бы я справлялся без тебя?

      – Если бы вы спросили мнение Алтана, он бы ответил: замечательно.

      Эсэнь застонал:

      – Я не могу от него избавиться, его отец слишком важная фигура.

      – Он не глуп. Вы сможете, вероятно, подготовить его к должности запасного генерала за следующие десять лет. Или пятнадцать.

      – Я бы этого не вынес, – театрально произнес Эсэнь. Его улыбка намечалась в морщинках вокруг глаз, свет играл на его чуть приоткрытых губах. – Не покидай меня.

      – Кто бы еще меня принял?

      – Это