Ничего личного. Татьяна Корсакова

ему боль.

      – Он не шевелится… – Второй продолжал пятиться, правый глаз его дергался. – Ты же его того… Ты убил его!

      Он еще что-то кричал, испуганным, похожим на собачий лай голосом. Пятился и кричал. А тот, что с перебитым носом, вдруг перестал выть и начал громко икать. Но Андрюха их не слышал, Андрюха наконец увидел Ленку.

      Ленка лежала в снегу, съежившись, обхватив голову руками. Андрюха удивился, что не заметил ее сразу. Как можно было не заметить?..

      – Ленка… – Он упал на колени, обхватил ее за плечи. – Ленка, ты что? Что они с тобой сделали?! Ну, Ленка, что же ты молчишь?..

      Его щеки, особенно левая, снова были мокрые: не то от слез, не то от тающих снежинок…

      Спустя целую вечность она открыла глаза, всмотрелась в его лицо и закричала.

      – Ленка, ты чего? Все уже хорошо… Я же обещал…. – Андрюха попытался улыбнуться, но губы не хотели слушаться.

      – Ты… ты!.. – Аккуратный пальчик с розовым ноготком уперся Андрюхе в грудь.

      – Ленка… Леночка, – повторял он как заведенный, а она отталкивала его руки и пыталась уползти.

      – …Эй, пацан, а ну оставь девочку в покое! – послышалось откуда-то сверху.

      Андрюха поднял голову, растерянно моргнул, разглядывая детину в пуховике и лохматой волчьей шапке. Из-за его широких плеч опасливо выглядывала какая-то тетка. Увидев Андрюхино лицо, детина отступил на шаг, а тетка ахнула и перекрестилась.

      – Что? – спросил он растерянно.

      – Я говорю, девочку не трогай, урод!

      – Так я не… – Андрюха не успел договорить, потому что Ленка, жалобно всхлипнув, вскочила на ноги, бросилась к тетке.

      – Ну, что ты, что ты, милая! – Тетка подхватила ее под руки и прижала к груди. – Не плачь, детка. Никто тебя больше не обидит. Ванюшка мой сейчас с этим злыднем разберется. – Она говорила и смотрела на Андрюху. Во взгляде ее было… отвращение.

      – Разберусь. – Детина навис над Андрюхой. – Ну что, урод, рассказывай, зачем ты к девочке приставал!

      – Я не…

      – Ванька, а ну-ка иди сюда! – послышался из темноты хриплый, прокуренный голос. – И щенка с собой прихвати. Да покрепче держи, чтобы не убег.

      Андрюху дернули за воротник куртки и потащили. На сопротивление не осталось сил. Силы вдруг враз кончились. Как и понимание того, что происходит.

      – Ну, что тут, батя? – Ванюшка остановился рядом с коренастым мужиком, встряхнул Андрюху так, что клацнули зубы.

      – Дрянь дело, сынок. – Мужик присел на корточки рядом с Демой, сунул в зубы сигарету, но так и не зажег. – Парень-то того… Помер, кажись…

      И Андрюха с устрашающей ясностью вдруг понял, что Дема лежит не просто так, не потому что без сознания, а потому что этот незнакомый мужик прав – Дема мертв. Он, Андрюха, его убил. Убил и даже не понял, как…

      – Как это помер, батя? – Детинушка ослабил хватку, и Андрюха, вдруг утративший остатки сил, опустился на снег.

      – Так и помер! Пульса нет, глаза, вишь, открыты. Башкой