Бульдожья схватка. Александр Бушков

созданию внимательнее. Очень уж озорные бесенята прыгали в ее глазах – серых, Катиных… Поневоле наталкивает на подозрения.

      – Погоди-ка, – сказал Петр, обретая уверенность, – напомни, когда это я тебе обещал денежки. Потому что я вспомнить решительно не в состоянии.

      – Ну понятно – тяжкие последствия аварии…

      – Не финти, – ухмыльнулся Петр, – у тебя физиономия неумелой лгуньи.

      – Снимаю свое предложение, – пожала она плечиками без особого раскаяния. – Пардон за неумелую авантюру. Хотела всего-навсего провести тест на тему «Последствия автоаварий касательно памяти». Извините, папенька…

      – Ладно, – махнул он рукой, полез в бумажник и вытащил портрет президента, выдержанный в черно-салатных тонах. – Сотни много, а пятьдесят получай. За находчивость.

      Надя смотрела настороженно и руку протягивать не торопилась.

      – Бери, пока я щедрый, – сказал Петр.

      – На условии?

      – Да никаких условий. Считай, в честь моего счастливого возвращения к родному очагу.

      – Точно?

      – Точно.

      – Ну, если… – она протянула руку, взяла бумажку и бросила на стол. – Премного благодарны, ваше степенство.

      – Давай без выпендрежа, а? – сказал Петр. – Все я понимаю насчет самоутверждения, но, честное слово, уж не обижайся, настолько все это смешно выглядит… Естественность тебе больше идет.

      Она опять замкнулась, только что улыбалась – и вновь нахмурила аккуратные бровки, глядя исподлобья. «Трудный ребеночек, – подумал Петр, – совершенно неконтактный».

      – Ну ладно, – сказал он примирительно. – Извини, что я посидел тут на «паутине»…

      – Да пустяки.

      – Вот и ладушки, – Петр хотел похлопать ее по плечу, но в последний момент передумал – как-никак почти девушка, да еще с характером, может обидеться…

      Вышел в широченный коридор.

      Короткое низкое рычанье заставило его замереть.

      Метрах в трех от него стоял на широко расставленных лапах большой белый бультерьер, наклонив остроконечную крысиную башку, всматривался в Петра маленькими глазками. Хвост многозначительно опущен, верхняя губа подергивается.

      – Тьфу ты… – сказал Петр тихонько. – Реджи, фу! Ты что это, малыш?

      Пес неуверенно вильнул хвостом. Осторожными шажками, медленно переставляя лапы, приблизился вплотную, принюхался – и внезапно отпрянул. Оказавшись почти на прежнем месте, громко взлаял.

      – Что здесь такое происходит? – выглянула Надя.

      – В толк не возьму, – как можно естественнее пожал плечами Петр. – Реджи, Реджи, малыш! Ты что это?

      Бультерьер по-прежнему вел себя странно – то взмахивал хвостом, то, подавшись вперед, тут же отпрыгивал. Он уже не рычал, тоненько проскулил пару раз, такое впечатление, что в полном недоумении.

      – Реджи, место! – прикрикнул Петр, боясь оглянуться на Надю и уж тем более просить у нее помощи. – Место, кому говорю!

      Реджи после некоторой заминки все же подчинился, пошел в глубину квартиры, то и дело оглядываясь