Последний удар сердца. Кирилл Казанцев

Тем более что на набережной их было несколько.

      Звонок на мобильный Коли ничего нового не дал – «абонент временно недоступен». А вот в «Трастсанбанке» трубку стационарного телефона в кабинете брата подняли сразу.

      Катя оживилась и торопливо произнесла прежде, чем ей успели ответить «алло»:

      – Николай?

      Из трубки донеслось удивленное покашливание.

      – А кто его спрашивает? – донесся из наушника чужой голос.

      – Нет, это вы мне скажите, что делаете в кабинете Николая, почему берете трубку? – возмутилась Екатерина Викторовна Шпаликова.

      – Вы что, ничего не знаете? – прозвучал удивленно голос.

      – А что, собственно говоря, я должна знать?

      После небольшой, но выразительной паузы из трубки донеслись короткие гудки. Катя растерянно сняла очки, протерла их носовым платком… Было очевидно, что с братом что-то произошло. Но что?

      Об этом наверняка уже должен был знать Лаша. Катя вышла из стеклянного павильона переговорного пункта, обессиленно уселась на лавочку. И, с трудом поборов желание тут же позвонить жениху, побежала к стоянке такси: все-таки о таких вещах лучше говорить не по телефону…

      Лаша Лацужба стоял во дворе своего шикарного дома. На дощатом помосте лежала уже осмоленная туша кабана. Рядом, в эмалированной выварке, дымился свежий ливер. Теперь абхазец совершенно не походил на себя прежнего: забрызганный свежей кровью, с острым ножом в руках и с банданой на голове, он напоминал кровожадного кавказского боевика из сериала.

      – Лаша… – Катя бросилась к жениху. – Что с Колей?

      Кавказец воткнул нож в помост, прищурился.

      – В Москву с «переговорки» звонила?

      – Да…

      Абхазец утер пот со лба, осторожно приобнял девушку, прошептал на ухо:

      – Крепись, Катя. Я тоже час назад узнал. Не хотел, дорогая, тебя тревожить. Дело в том, что…

      …Катю удалось успокоить лишь через час. Лаша накапал ей транквилизаторов, уложил в постель и даже присел рядом. Сестра убитого с отрешенным видом молчала. Наконец тихонько спросила:

      – Лаша, кто это мог сделать?

      – Не знаю, Катенька, – Лацужба осторожно прикоснулся к руке Шпаликовой. – Ничего пока не знаю. Известно мне лишь одно: нам с тобой сейчас в Москву ехать нельзя. Хорошо, что ты хоть не назвалась по телефону.

      – Даже на похороны ехать нельзя? – Катя приподнялась на локте, обескураженно взглянула на Лацужбу.

      – Ни в коем случае. Коле этим уже все равно не поможешь.

      – И как же теперь… бедный Коля, его же в землю зароют, света Божьего больше не увидит! – Катя тихонько всхлипнула. – А я тут буду сидеть, даже не попрощавшись!

      Лаша с силой сжал руку Кати.

      – Нельзя, Катя. Там ведь, как выяснилось, не только Колю убили, но и людей, с которыми ты по медикаментам работала. А там люди очень серьезные!

      – А когда можно будет?

      – Не знаю. Зато