Ее монстр. Алёна Медведева

Сказать? Потому что, кроме тебя, меня никто не слышит! А медлить нельзя! Они же погибнут! – окончательно забыв об осторожности, завопила прямо в ухо непрошибаемого монстра – настолько сильно меня трясло от обреченной ярости. И тут же подавилась криком – прямо на моих глазах, явно защищая органы слуха, часть внутренней поверхности ушной раковины амиота вздулась и отслоилась, словно образовав перепонку, препятствующую излишне громкому звуку.

      Вот как такое пронять? Чем?! Что за сверхсуществ на погибель всем создали недоумки-ученые в своих лабораториях!?

      Никаких внешних сигналов я не заметила, но к корчащимся в склизкой грязи несчастным с молниеносной скоростью подскочили двое из амиотов. Мученические вопли тут же иссякли, сменившись обессиленными хрипами и сиплым дыханием.

      – Так? – безразлично уточнил Седьмой, буравя меня пристальным взглядом.

      – Да, спаси… – с облегчением переведя дух, начала было, ликуя, не в силах оторвать взгляд от коллег.

      Однако парочка явно направляемых Седьмым собратьев снова синхронно отступила. И кошмар вернулся. Чудом выживших снова затрясло в конвульсиях, сопровождаемых криками агонии.

      – Мать вашу! – заорала, поздно вспомнив, что про мать – это не к амиотам, иначе откуда бы такая нарочитая бесчеловечность. Впиваясь взглядом в лицо Седьмого, взмолилась: – Что сейчас?

      – Удостоверился. – Он и бровью не повел, но вопли тут же оборвались – оба амиота снова подошли к пленникам.

      – Теперь верите? Этот звук смертельно опасен для нас, – пояснила непонятливому существу.

      – Не то, – безразлично отмахнулся он.

      – А в чем тогда смысл проверки? – попыталась выяснить его видение ситуации. Нужно же разобраться, чего ожидать от монстров, лишенных всякого сочувствия и здравого смысла.

      – Определить, что значимо. Для Трои.

      – Какого?.. – задохнувшись от осознания истинной причины, оторопело уставилась на Седьмого.

      Шантаж?! Манипулирование?! Ищет мои слабые стороны? Смехотворно! Я вся от пяток до макушки являю собой олицетворение слабости. В сравнении с такими, как он, – особенно.

      – Пусть Троя делает то, что мне надо, иначе все начнется снова.

      Я сглотнула, отчетливо понимая: в этой игре у меня нет хороших карт. Но амиоту было мало приструнить меня, он решил внести уточнения: – Это пока.

      – А потом? – глухо пробормотала, не понимая, к чему он клонит.

      – Они – еда, – безэмоционально отозвался Седьмой.

      Мои глаза мгновенно вернулись к паре чудом выживших – амиот подошел к ним вплотную со мной на руках. Ну конечно! Нашим пленителям скоро понадобится насытиться, а под рукой легкая добыча. И так беспросветно и тоскливо стало от этой истины, что я с переполнившей душу решимостью уставилась на Седьмого и попросила:

      – Меня тогда тоже. Вместе со всеми… съешь. Одну не оставляй.

      Нелепо просить о милости такого, как он. Но амиот прижал меня теснее, как бы давая понять: одна не