Месть длиннее жизни. Татьяна Михайловна Чистова

позади, и вовсе остановилась. Со свекровью она не ладила, но такой встречи точно не ожидала, даже в отместку за все свои «грехи», поэтому за Андреем не торопилась. Тот ухватился за перила и уставился на собственную мать – в этаком невероятном виде она предстала перед ним впервые.

      – Ты чего? – выдал он первое, что пришло на ум, а сам прикидывал, как бы поаккуратнее отобрать метательное, или холодное, черт его знает, как классифицировать, оружие: местами покрытый ржавчиной древний кухонный топорик с зеленой пластиковой рукоятью, почти семейную реликвию.

      – Там кто-то есть, – пробормотала женщина, снова оглянулась и посмотрела на сына. В глазах ее читался неподдельный испуг на грани паники, такое трудно разыграть Это вам не сломавшаяся в пять утра стиральная машина или иссякшие запасы корицы, без которых разом повышается давление, учащается сердечный ритм и наступают прочие признаки предынфарктного состояния, а посему единственный сын должен немедленно, бросив все, лететь на помощь. Адресатом капризов выступала Светка, по умолчанию, что называется, и Андрей, как мог, гасил вражду между матерью и женой. Но сейчас явно было что-то посерьезнее корицы.

      – Там кто-то есть, – повторила мать, попятилась в прихожую, потом резко выскочила обратно, точно змею увидела или другую подобную гадину. Голос женщины дрожал, лицо пошло красными пятнами, она тяжело дышала и ухватилась за дверную ручку.

      Андрей отобрал у матери топорик, сжал ободранную рукоятку, прикинул вес в руке. Неважнецкий аргумент, но за неимением другого сойдет, в ближнем бою самое то. Лезвие точили в незапамятные времена, но обух по-прежнему внушал шипами для отбивки мяса: им время оказалось нипочем. Обернулся на Светку, кивнул на мать, жена подошла к ней взяла под руку. На этот раз помощь невестки была принята немедленно, молодая блондинка нежно обняла пожилую. Андрей полюбовался на идиллию и вошел в квартиру. Бесконечный, точно в музее, коридор изгибался вправо, у развилки между кухней и спальней виднелось светлое пятно. Дверь в «большую», как называли в семье комнату, была открыта, просматривался краешек накрытого золотистой скатертью стола и угол мощного, точно банковский сейф, буфета из темно-красного дерева. И стол был из него же, и стулья, и кровати, и прочие детали обстановки все выдержаны в одном цвете и фактуре. На века сработанный гарнитур был подарком от властей небольшой ближневосточной страны, где дед Андрея в советские времена от лица СССР помогал молодому правительству обрести финансовую независимость, а именно искал нефть, коей, судя по разведданным, на плато и взгорьях пустыни быть не могло по определению. И нашел, да еще такого качества, что никто не верил в удачу, пока из Москвы не пришло подтверждение, что полученные образцы высочайшего качества и к разработке следует приступать еще вчера. Правда, качество искупалось трудностями в этой самой разработке, но последнее советских геологов не волновало, они свое дело сделали и по весне отбыли вслед за перелетными птицами на север. Дед Андрея за успехи в поиске экономически и политически ценных углеводородов получил эту «трешку» в центре столицы, куда превосходно вписался восточный подарок, и уже несколько десятков лет верой и правдой служил семейству Лавровых и в прошлом веке, и в нынешнем.

      – Он там! – Андрей обернулся. Мать махала куда-то влево, Светка вытянула шею, пытаясь сообразить, куда смотреть, ну и куда бежать в случае чего. Андрей осмотрелся, и понял, что «там» – это кладовка, узенькая, почти незаметная глазу дверка в стене коридора. Сделал Светке знак не дергаться, подошел к двери, прислушался. Поначалу слышал только стук собственного сердца и тихие шорохи от порога, потом раздалась отчетливая возня и негромкий удар, точно чем-то мягким о деревяшку. Потом все ненадолго стихло, потом звук повторился, причем стукнуло даже громче, будто кто-то поворачивался внутри каморки и врезался башкой или чем другим о стенку. Андрей отступил, поудобнее перехватил топорик.

      – Вот видишь! – прошелестела мать, – с утра там сидят! Я подойду – затихают, потом снова стучат. Сколько их там?

      «Хотел бы я знать» – Андрей неотрывно смотрел на дверь. Кладовка крохотная, узкая, он сам там боком пролезал. Но два-три невысоких худых человека запросто могут там поместиться, тем более, что точно за стеной имеется нехорошая квартира. «Не вызвать ли ГБР?» – Андрей всерьез задумался. Пятеро здоровых мужиков на дежурстве от безделья с ума сходят, а если грянет вызов, то диспетчер переведет звонок на зама по общим вопросам безопасности, то есть собственно на Андрея, и ГБР рванет в адрес непосредственно отсюда, как и в прошлом году.

      Тогда было не до веселья, непонятно как в «сталинке» с охраной и консьержкой у лифта, по соседству с квартирой Лавровых обосновался реальный аул. Стойбище насчитывало поначалу человек семь, постояльцы все прибывали и через пару месяцев счет шел на десятки. Чистый и опрятный подъезд стало не узнать, исчезли цветы на широченных подоконниках, наборные полы из цветной плитки покрылись пятнами только что не крови, сделались скользкими, а пахло так, точно в квартире по соседству сдох баран, а хоронить его никто не собирался. Баран разлагался, вонял адски, постояльцы, к вони привычные, на амбре внимания не обращали, а старательно гадили вокруг, причем в прямом смысле. А еще через две недели