Фронтовые будни артиллериста. С гаубицей от Сожа до Эльбы. 1941–1945. Сергей Стопалов

лет до войны Тучинские переехали на новое место в большую квартиру, и я иногда бегал их навещать. Решил проведать бывших соседей и после войны. Передо мной сидел глубокий старик с ничего не выражающим потухшим взглядом, непривычно тихая тетя Циля и мило улыбающаяся красивая девушка. На вопрос о ребятах тетя Циля молча протянула две похоронки. Рядовой Александр Тучинский погиб под Вязьмой, а его старший брат – в Польше.

      В комнату Тучинских после их отъезда вселился грек Канделаки – мужчина высотой под два метра, косая сажень в плечах. Он изредка приходил ночевать, аккуратно оплачивал коммунальные услуги и не вызывал никаких нареканий. Потом куда-то уехал на год, а вместо него поселился новый сосед, тоже большой и тоже спокойный. До возвращения грека все было хорошо, но когда он вернулся, между мужиками начались скандалы, часто кончающиеся драками в коридоре. Тогда все выбегали и грудью защищали телефон, к которому каждый из дерущихся старался прижать противника. После длительного судебного процесса комнату разделили на две. Вернувшись из армии, я застал в них уже две новых семьи.

      Больше всех в нашей квартире мне нравилась семья Новожиловых. Симпатичны были все: милейший инженер Владимир Иванович, его интеллигентная жена Ксения Ивановна, ее мать баба Катя и сынишка Боря. Нельзя сказать, что зять и теща жили дружно, но оба они были изрядно глуховаты и не слышали взаимных упреков и насмешек.

      Боре исполнилось шесть лет, когда ему подарили детский бильярд. Несколько дней он с удовольствием гонял блестящий шарик, стараясь попасть в лунки. Потом игра ему надоела, и он… проглотил шарик. Все всполошились. С работы примчалась Ксения Ивановна и с перепуганным сыном побежала в ближайшую поликлинику. Рентген подтвердил диагноз – шарик в животе. Врач успокоил мать и велел ей вести наблюдение. Квартира замерла. На другой день пришла радостная весть: шарик вышел.

      А еще через день, Боря тихо сообщил мне, что опять проглотил шарик. Я не сразу оценил положение, а когда понял, рассмеялся и посоветовал мальчику никому об этом не говорить. Боря вырос, стал большим парнем, а судьба шарика на этот раз осталась неизвестной.

      Большинство хитрованцев имели прозвища. Это, вероятно, было вызвано необходимостью конспирации воровской братии и сокрытия настоящих имен. В середине тридцатых годах эта привычка в основном исчезла, и прозвища, потеряв начальное значение, превратились в привычку, удобную в дворовом общении. В большинстве случаев они отражали имена и фамилии или внешность человека. Так, Никифорова звали просто Ника, а Ахметова и Краснова – Ахмет и Красный, Косой имел дефект глаз, а Заяц – торчащие уши.

      Один уже немолодой мужик имел прозвище Кабан. Настоящее его имя давно забыли, но он удивительно напоминал это животное. Приплюс нутый нос и маленькие глазки на круглом лице, почти полное отсутствие шеи, коротенькие руки и ноги, солидный торс без признаков талии и рост не более 160 сантиметров. С Хитровым рынком была связана вся его жизнь. Говорили, что в молодости он был главой местной воровской