Неидеальное свидание. Меган Куинн

на ноги, расстегиваю блузку, а затем отправляю ответ.

      Лотти: Надо, но…

      Кладу телефон и раздеваюсь, бросая одежду в корзину для белья и не беспокоясь о пятне. Ущерб уже нанесен. Надеваю шорты и майку, а длинные каштановые волосы завязываю в высокий пучок.

      Келси: Только не говори мне, что сучка тебя уволила.

      Лотти: Считай, что я безработная.

      Келси: Я же, черт подери, говорила, что так и будет. Она такая… Боже, Лотти, если ты еще раз заговоришь с ней, я отрекусь от тебя. Слышишь?

      Лотти: Поверь мне, что бы там Анджела ни думала, для меня она умерла.

      Келси: Дай угадаю, эгоистка все еще думает, что вы останетесь друзьями.

      Лотти: Угу. В любом случае, я не планирую сообщать Джеффу и маме, пока не смогу что-нибудь придумать. Они все еще думают, что на следующей неделе я перееду, когда получу «повышение»… а вернее, стану безработной.

      Келси: Со мной твой секрет в безопасности. Я приду около девяти с текилой и ингредиентами для «Маргариты».

      Лотти: А можешь захватить блокнот с идеями?

      Келси: Уже положила. Я с тобой, сестренка.

      Лотти: Люблю тебя.

      Келси: А я тебя. И не волнуйся. Мы со всем разберемся.

      Почувствовав облегчение, я кладу телефон на комод, потому что если мама видит телефон рядом с обеденным столом, она хватает его и швыряет в туалет. Лишь один-единственный раз я стала жертвой подобной выходки. После того, как твой искупавшийся в туалете телефон всю ночь сушится в рисе, быстро учишься никогда больше так не делать.

      Я иду по коридору в столовую, где вижу, как Джефф целомудренно целует маму в щеку. Он шепчет ей «спасибо», а затем садится. Он тоже переоделся и вымыл руки после стрижки газона. Я знаю, что после ужина он сразу же вернется на улицу, но ценю его внимание к маминым правилам за столом.

      – Вкусно пахнет, мам, – вру я, садясь в кресло. Джеффу нравятся ее рыбные палочки. Я же их терпеть не могу. Но ем, потому что еще в раннем детстве меня научили: ешь то, что лежит у тебя на тарелке, и не жалуйся. Радуйся, что у тебя вообще есть еда.

      – Спасибо. На десерт я приготовила твой любимый коблер.

      Вот ради этого я могу затолкать в себя рыбные палочки.

      – Ты невероятная. Спасибо.

      Мама садится, и затем, как образцовая семья из трех человек, мы складываем ладони и склоняем головы, мама произносит молитву, а после мы начинаем есть. К счастью, меня ждёт небольшая порция. Я легко могу умять ее за обещание свежего коблера.

      – Как работа, милая? – спрашивает мама, накладывая соус тартар на свою тарелку. Она передает миску Джеффу, который тоже берет соус, а затем мне. Я наполняю тарелку тартаром, потому что только так смогу прожевать рыбные палочки.

      – Все отлично, – отвечаю я, почти физически ощущая, как ложь обжигает язык.

      Когда тебя растит сильная, независимая женщина, быстро усваиваешь три вещи: не врать, не жульничать и всегда добиваться желаемого. Да, я