Егерь императрицы. Глазомер! Быстрота! Натиск!. Андрей Булычев

заставлял турок нервничать и сбивать свой прицел. Да и продолжал все еще сказываться фактор неожиданности ночной атаки.

      – Ура! – донесся клич с обеих боковых сторон холма.

      – Братцы, вторая рота с пластунами вышла неприятелю во фланги! – крикнул Егоров. – В атаку, егеря! Самое время турка со всех сторон бить! За мной, волкодавы! Ура! – и бросился вверх по склону.

      – Ура-а! – поднимаясь с земли, две роты егерей с ружьями наперевес ринулись вслед за командиром батальона.

      В сотне шагов впереди сверкали всполохи ружейных и пушечных выстрелов. Казалось бы, каждый ствол сверху смотрит тебе прямо в сердце, прямо в твою мятущуюся душу. Вокруг так и свистел свинец. «Вниз! Скорее вниз! Вжаться целиком в эту спасительную землю!» – кричало все человеческое естество. «Нельзя! Только вперед! Ляжешь, и все за тобой вниз попадают, – отвечал ему разум. – Турки опомнятся и тогда весь берег перепашут картечью! Впере-ед!»

      Он уже различал силуэты людей, стоящих у корзин, наполненных землей и камнями. Вот двое пригнулись и медленно сдвинули что-то тяжелое с места. Пушка! Алексей упал на одно колено и, прицелившись, выжал спусковой курок штуцера. «Бам!» – ослепительно сверкнуло пламя, приклад ударил в плечо, и цель заслонило облачко от сгоревшего пороха.

      «Бам! Бам!» – рядом отрывисто хлопнули два выстрела.

      – Ваше высокоблагородие, добили мы с Велько канониров, – крикнул Афанасьев. – Пушек напротив нас нет, только лишь сбоку они палят!

      – Вперед, Василь, гренады готовь! – крикнул Алексей. – У тебя с ременной хорошо метать получается. Давай, земляк, забрасывай их, пока они не опомнились!

      Одна, вторая праща с зацепленной за ушко гренадой улетели вперед за бруствер. Грохнули два взрыва, и егеря опять ринулись вверх по склону. «Хресь!» – не задерживаясь, Алексей влупил прикладом по голове выпрыгнувшего из земляного хода турка и, не останавливаясь, бросился дальше. А в траншеи уже запрыгивали солдаты в зеленых мундирах. На самой вершине холма из амбразур небольшой саманной крепостицы били ружья. Молоденький, без волчьего хвоста на каске егерь чуть слышно ойкнул и повалился рядом с подполковником на землю. Резко пригнувшись и упав на живот, Лешка перекатился и потом, привстав на четвереньках, перебежал под стены фортеции. Рядом, тяжело дыша, переводил дыхание Афанасьев.

      – Что, Рыжий, целый пока, не попортили твою шкуру? – оскалился Лешка и рванул карман гренадной сумки.

      – Ага, у меня шкура и так вся порченая, – хохотнул тот. – А так-то я целый, вашвысокблагородие! Только вот пустой совсем, у меня окромя пистолей все разряжено.

      – Искру выбей! – Алексей протянул ему обе вынутые из сумки гренады. – Да шустрее шевелись, Васька! Ну чего ты телишься?!

      – Сейчас, сейчас, я мигом, вашвысокблагородие, – судорожно закивал тот и защелкал курком своего разряженного штуцера.

      Вот заискрил, зашипел один селитренный шнур. Лешка приставил к нему фитиль и от второй гренады. Потом резко вскочил на ноги и закинул чугунный кругляш в ближайшую бойницу.

      – А теперь