Праведник. Валерий Петрович Большаков

есь кузов гудел, как колокол.

      Яков Лот слушал этот глухой, отрывистый набат, и болезненно морщился, словно увесистые разрывные пульки язвили его собственную шкуру, а не пласт-броню внедорожника.

      Он гнал на бешеной скорости, вертя баранку и вжимая голову в плечи. Атомокар взрёвывал турбиной, уворачиваясь от раскидистых дерев, ломясь через кусты, подскакивая на буграх, скользя, дрифтуя, кренясь…

      Овальное зеркальце над местом водителя отражало бледные лица беженцев, цеплявшихся за скобы, за спинки передних сидений, друг за друга.

      – Слева! – завопила мадам Роше. – Он заходит слева!

      – Это «Фалькон»… – обреченно простонал лысый Жослен, отец семейства. – Нам не уйти!

      – Спокойно!

      Яша резко поднял голову, бросая взгляд за прозрачный верх кабины, и тут же вперился в обзорник – лес на экране прыгал, шатался, наваливался…

      – Там дерево! – завизжала Клер.

      – Вижу, – процедил Лот, бросая «балт» в сторону.

      Круто вывернув руль, он объехал громадный кряжистый дуб, чиркая дверцей по стволу. Очередь с беспилотника прошла мимо, срубая ветки, выпалывая траву. Вспышки разрывов заблистали в стробоскопическом мельтешеньи, выхватывая из тьмы силуэты деревьев.

      Годовалые близнецы на руках у Клер тут же начали плакать.

      Мадам Роше стала шикать на плакс, как будто рев младенцев мог их выдать.

      – Господи, он опять заворачивает!

      – Да вижу я!

      Спасительный туннель был совсем рядом – вот так вот, между двух холмов, и через полянку… Нельзя!

      На открытом месте дрон их мигом ухайдокает, хватит одной ракеты. И полетят клочки по закоулочкам…

      Облизав сухие губы, Яков резко свернул. Джип, рявкнув турбиной, понесся вокруг поляны, залитой лунным светом, таясь за елями – колючие лапы так и шаркали по кузову. Они тут уже проезжали – раз, другой, третий… Колеи еще не остыли, инфрадатчики «Фалькона» их прекрасно различают. Четвертый след, оставленный джипом, запутает скудный машинный интеллект…

      Беспилотник резко спикировал, промелькнул на бреющем, клоня траву, и взмыл вверх.

      «Отлично!» – обрадовался Лот. На вираже дрон их не заметит, а когда поляна снова попадет в поле зрения его визиров, атомокар как сквозь землю провалится…

      Бешено вращая шарами-колесами, «Руссо-балт» рванул напрямую. Расшвыряв кучу прошлогодней листвы, машина шмыгнула под своды старого железнодорожного туннеля.

      Поезда тут уже лет двадцать не ходили, рельсы давно пошли на переплавку, а подлесок надежно схоронил трухлявые шпалы. Отъехав в глубину туннеля, Яков затормозил и выключил двигатель.

      Наступившая тишина ошеломила беженцев, как удар – все сидели, не двигаясь, и только белые яблоки глаз изредка пошевеливались, взглядывая то на Лота, то за прозрачный купол кабины, словно пытаясь удостовериться, на этом они свете или уже на том.

      – Подождем до утра, – устало сказал Яша. – «Фалькон» – это вам не «Симург», кибермозга ему не дали, да и рецепторы у него – так себе. Покружит, и улетит. Скоро уже развиднеется. Задерживаться тут не резон, границу с Новороссией перейдем на рассвете…

      – Реку Прут? – проявил осведомленность месье Роше.

      – Угу.

      – А как?

      – А по дну…

      – Я серьезно! – обиделся Жослен.

      – Так и я не шучу, – равнодушно пожал плечами Яков. – Переберемся на молдавский берег под водой, кузов у «балта» герметичный.

      – Скорей бы… – пробормотал месье Роше, пряча свое смущение.

      – А дрон нас тут не заметит? – боязливо поинтересовалась Клер.

      – Дрону сюда не залезть, – сухо ответил Лот. – Давайте, перекусим лучше. И спать…

      Мадам Роше и Клер принялись потрошить сумки, доверив близняшек прыщавому Анри. Отрок мигом вспотел.

      – Багет еще свежий совсем, – бормотала старшая из женщин, – и термоконсервы я захватила, горяченького поедим… А ветчина где? А, вижу…

      Яша развернул сиденье, и вытянул ноги. Кажись, пронесло…

      Беспилотник увязался за ними в Карпатах, хотя «Вергилий» Ганс клялся, что трасса проверена от и до.

      Это Украина, когда пролезла-таки в ЕС, уговорила европейцев «окопаться» – отгородиться от России и Новороссии системой пограничных укреплений. Хохлы звали ее «Стеной», а в Брюсселе нашли более благозвучное наименование – «Лимес».

      В горах легче всего проходить «линию Зеленского».

      Правда, «Малыш» Сванте уверяет, что лучшего места, чем на границе с Финляндией, не сыскать – он все свои группы проводит по тамошнему краю лесов и озер. Так ведь Сванте – бывалый таежник, к тому же киберинженер, автономные боевые системы за версту чует…

      – Угощайтесь, – сказала Клер, протягивая Лоту ломоть хлеба с изрядной долей ветчины, щедро сдобренной горчичкой.

      – Мерси, – улыбнулся Яков, и тут же вгрызся в солидный бутерброд.

      – Нам