Цепной пес империи. Революция. Андрей Гудков

посмотрел на меня.

      – Ты сделал глупость, отправившись в Инферно, но еще большую глупость сделал тогда, когда не поставил меня в известность об этом.

      – Я сожалею.

      – Ты лишен должности в Совете магов.

      – Как вам будет угодно, отец.

      Далась мне эта должность. Она была чисто формальной, с номинальным окладом и минимумом полномочий.

      – Пока страна воевала, ты…

      – Выполнял приказ императора, – холодно ответил я.

      – Свободен.

      – У меня есть дело, из-за которого я и пришел.

      – Дело? – приподнял отец брови. – И какое же?

      – Я прошу принять мою дочь в клан.

      – Твою… дочь? – медленно спросил он.

      – Да, мою дочь, Араэл Лебовскую.

      – Нет.

      – Могу я узнать причину?

      – Можешь, – кивнул отец.

      – И какова же она?

      – От такого, как ты, не может родиться достойный маг. Я уже однажды принял в клан человека, рожденного от… недостойной, от твоей матери. Я думал, что смогу воспитать достойного мага. Как видишь, я ошибся. Второй раз такой ошибки не совершу.

      – Хорошо, – спокойно сказал я. – В таком случае я требую совета клана.

      – Требуешь?!

      – Да. Требую! И ты не вправе мне отказать, – с холодной улыбкой произнес я.

      – Раз ты требуешь, будет тебе совет клана.

      Я поклонился и вышел из кабинета отца. Как я и думал, он не изменился.

      На лестнице стояли несколько волшебников в плащах Кархаров, вассалы клана. Один из них увидел меня и усмехнулся.

      – И он называет себя магом? Даже не удосуживается носить плащ своего клана, – презрительно сказал он своим товарищам.

      Я остановился и повернулся к нему.

      – Ты что-то сказал?

      – А тебе что?

      – Я задал вопрос, – очень спокойно сказал я.

      – А я не обязан на него отвечать, – с вызовом произнес он.

      Удар легко пробил его жалкие щиты и отбросил его к стене. Волшебник ударился головой и без сознания упал на пол.

      – Знайте свое место, – бросил я ошарашенным волшебникам.

      Никто не посмел ничего сказать или сделать.

      На следующий день во всех газетах было мое имя. Правда, не на первой полосе, но что поделать. Большинство газет ограничились короткой заметкой о моем возвращении из долгой командировки и назначении на должность советника императора. Некоторые немного рассуждали на тему, где я был.

      Менее солидные издания стали нести всякий бред о неких мифических приказах, которые я, по их мнению, выполнял три года. Но одна газетенка меня просто порадовала.

      На первой полосе в глаза бросался заголовок «Триумфальное возвращение Маэла Лебовского!». Неизвестный мне журналист захлебывался от восторга, описывая, как я пришел во дворец в «потертой одежде с подозрительными бурыми пятнами, напоминавшими засохшую кровь на одежде» и «уставшим, но твердым голосом» доложил о выполнении задания.

      На мой