Вторая жизнь Мириэль Уэст. Аманда Скенандор

Раздался женский вскрик:

      – Ой!

      Мириэль отпрянула.

      – Извините меня.

      Поезд накренился, она потеряла равновесие, споткнулась и чуть не упала.

      – Вам действительно следует сесть, пока вы не поранились, мэм.

      Мириэль узнала голос медсестры. И где-то поблизости услышала скрежещущий шум, размеренный и гортанный, похожий на шум прибоя после шторма. Она попятилась, пока не наткнулась на острый твердый край чемодана – хорошо бы ее чемодана – и села на него.

      Сквозь щели в облицовке пробивался слабый свет. Через минуту или две ее глаза привыкли к полумраку. Чемодан под ней оказался ее собственным, а остальная часть ее багажа располагалась рядом. Скрежещущий звук исходил от мужчины, лежащего на койке у дальней стены. Каждый его вдох казался борьбой. Медсестра примостилась рядом с ним на низком трехногом табурете – единственном подходящем предмете мебели во всем товарном вагоне. Мексиканец расположился на полу в дальнем углу, а женщина, на которую Мириэль наткнулась, устроилась поверх своего потрепанного саквояжа. Она выглядела старше Мириэль, хотя и ненамного, коренастая, с одутловатым лицом и платком на голове. Ее руки были покрыты пятнами. Не бледными и безобидными, как у большого пальца Мириэль, а чешуйчатыми и выпуклыми, словно это комки красной глины высохли на ее коже и покрылись коркой.

      Хотя ни у кого не отсутствовали конечности и ногти не отрывались от плоти, как в Бен-Гуре, Мириэль не могла не содрогнуться. Она достала из сумочки носовой платок и вытерла рукав и носок туфли, прежде чем бросить его на землю. Встретив взгляд мексиканца, она опустила глаза, и сосредоточилась на лабиринте деревянных половиц.

      Поезд мчался, и Мириэль чувствовала, что у нее внутри все разрывается, словно только часть ее забралась в товарный вагон, а оставшаяся прочно обосновалась в Лос-Анджелесе. Несколько недель, и она снова будет дома, напомнила она себе. Девочки вряд ли будут скучать. Она сложила руки. Те все еще немного дрожали из-за желания выпить, но худшее было позади. Вернувшись домой, возможно, она будет поменьше налегать на спиртное.

      Поезд остановился ближе к вечеру, и дверь товарного вагона открылась. Мириэль прищурилась и прикрыла глаза, застигнутая внезапным натиском света. У нее болел зад, а шея затекла оттого, что она сидела, отвернувшись от остальных. Ей захотелось пописать, и ее желудок скрутило от голода.

      – У вас есть пятнадцать минут, – раздался снаружи грубый голос. – Выходите и займитесь своими делами.

      Мексиканец спрыгнул вниз и потянулся. Женщина и медсестра спустились следом, и Мириэль последовала за ними. Ее ноги проваливались в землю и в туфли попал песок.

      Несколько отдельно стоящих вагонов были разбросаны по двору. За ними пустыня: жесткая полынь, высокие сагуаро[7] и далекие горы. Она направилась к станции, скатная крыша которой виднелась над поездом. ЮМА, оповещала табличка. Даже отсюда, от хвоста поезда, она слышала суету на платформе – торопливый топот ног и перетаскивание багажа, веселые приветствия

7

Монотипный род кактусов. Растение размером с дерево, произрастающее в Мексике, Калифорнии и Аризоне.