Дикий ирис. Аверн. Ночь, всеохватная ночь. Луиза Глик

all those years of listening

      I thought you’d know

      what a story was.

      All you could do was weep.

      You wanted everything told to you

      and nothing thought through yourselves.

      Then I realized you couldn’t think

      with any real boldness or passion;

      you hadn’t had your own lives yet,

      your own tragedies.

      So I gave you lives, I gave you tragedies,

      because apparently tools alone weren’t enough.

      You will never know how deeply

      it pleases me to see you sitting there

      like independent beings,

      to see you dreaming by the open window,

      holding the pencils I gave you

      until the summer morning disappears into writing.

      Creation has brought you

      great excitement, as I knew it would,

      as it does in the beginning

      And I am free to do as I please now,

      to attend to other things, in confidence

      you have no need of me anymore.

      Отступающий свет

      Вы были похожи на малых детей,

      всегда ждущих рассказов.

      Я проходил через это слишком часто

      и устал рассказывать.

      Поэтому дал вам карандаш и бумагу.

      Дал вам ручки из тростника,

      собрав его сам после полудня на травянистых лугах.

      Я сказал вам: напишите свои рассказы.

      Вы столько лет слушали,

      что я подумал, вы уже знаете

      о рассказах все.

      Вы смогли лишь заплакать.

      Вы хотели только слушать

      и ничего не придумывать самим.

      Потом я понял, вы просто не умеете думать

      по-настоящему смело и страстно:

      у вас еще не было собственных жизней,

      своих трагедий. Тогда я подарил

      вам жизни, подарил трагедии, ведь

      одних принадлежностей явно маловато.

      Вы никогда не узнаете, как

      мне приятно видеть, что вы сидите

      там, будто бы независимо,

      как вы мечтаете у открытого окна,

      держа в руках карандаши, что я вам дал,

      пока летнее утро не обратится в письмо.

      Творчество вас увлекло,

      как я и предполагал, как

      и бывает в начале.

      И теперь я могу делать все что

      угодно, заниматься другими делами,

      уверенный, что больше я вам не нужен.

      Vespers

      I know what you planned, what you meant to do, teaching me

      to love the world, making it impossible

      to turn away completely, to shut it out completely

                  ever again —

      it is everywhere; when I close my eyes,

      birdsong, scent of lilac in early spring, scent of summer

                  roses:

      you mean to take it away, each flower, each connection

                  with earth —

      why would you wound me, why would you want me

      desolate in the end, unless you wanted me so starved

                  for hope

      I would refuse to see that finally

      nothing was left to me, and would believe instead

      in the end you were left to me.

      Вечерня

      Я знаю, что ты задумал, что собирался сделать, когда научил меня

      любить мир, чтобы нельзя было

      больше никогда полностью отвернуться, полностью

                  от него отгородиться —

      он повсюду, когда закрываю глаза:

      пение птиц, аромат сирени ранней весной,

                  аромат летних роз.

      Ты хочешь отнять его, каждый цветок, всякую связь

                  с землей —

      зачем меня ранить, зачем меня опустошать

      под конец, если не хочешь, чтоб я изголодалась

                  по надежде

      и отказалась замечать, что в итоге

      у меня ничего не осталось, поверив взамен,

      что под конец у меня остался ты.

      Vespers: