Убей меня по-братски. Марина Серова

хотя бы. И что там у него за документы хранились?

      Киря тяжело вздохнул:

      – Тань, я протоколов в глаза не видел. Дай мне время до обеда, и я постараюсь выяснить все, что тебя интересует. А с Жанной… Попытайся, конечно…

      Я захватила свой рюкзак и куртку и направилась к двери.

      – Но знай, что без ведома начальства она не будет проводить лишние анализы, – прокричал мне вслед Кирьянов, когда я уходила из его кабинета.

      Медэксперт Жанна Геннадьевна Симонова из тех людей, которые выполняют свою работу на все двести, а может, и на триста процентов. Она предпочитает не говорить о своем возрасте, поэтому всем настоятельно рекомендует называть ее исключительно по имени. Энергичная, волевая и дотошная в своем деле, которым она занимается почти двадцать лет. Она требовательна не только к себе, но и к своим подчиненным. Поэтому те, кто осмеливается усомниться в ее компетентности, имеют дело лично с Жанной. И сейчас мне предстояло стать одной из таких сомневающихся.

      Я застала Жанну, склоненную над трупом.

      – Не помешаю? – спросила я ее.

      – Татьяна Иванова собственной персоной! Давно тебя не видела. Какими судьбами?

      – Да вот хотела узнать по поводу одного твоего клиента.

      – Кого именно?

      – Григория Яшина. Его привезли вчера.

      – Молодой человек из горнолыжного центра? Так тут тебе делать нечего. Естественная смерть. Его сердце было очень слабым.

      – Жан, я ни в коей мере не пытаюсь усомниться в твоей компетенции, но у меня возникают обоснованные сомнения.

      – И? – слегка надменно вскинула бровь эксперт, ожидая продолжения.

      – Во-первых, парень – спортсмен. Серьезная травма была два года назад, и с тех пор он четыре дня в неделю тренируется, работает инструктором по горным лыжам. По поводу обращений в больницу с жалобами – пока не знаю. Но если у человека серьезно болит сердце, он же будет с этим что-то делать?

      – Четыре дня в неделю? Горнолыжный спорт? – хмыкнула Жанна Геннадьевна. – Ты, Таня, зародила во мне сомнения. Стандартное вскрытие показывает далеко не все, согласна. Есть разные анализы… Дополнительные, скажем так. Но… Есть еще доводы?

      – В некоторой степени, – кивнула я, понимая, что цербер в медицинском халате теперь обязательно докопается до истины. И если в этом деле хоть что-то не так – мы это выясним. – Понимаешь, покойный обратился ко мне за несколько часов до своей смерти. Он был напуган и утверждал, что его преследуют, а возможно, хотят убить.

      – Я, конечно, не детектив, но может, это были его фантазии?

      – Не могу ничего отрицать, но, на мой взгляд, он был абсолютно в здравом уме.

      – Ну не знаю, – протянула Жанна. – Делать дополнительные анализы, основываясь на беспочвенных подозрениях? Я так не работаю, Таня, ты же знаешь. – Но неуверенность в голосе эксперта дала мне понять, что она фактически сдалась и готова пойти у меня на поводу. Да, если мои подозрения беспочвенны и наше с ней самоуправство выплывет наружу – ее по головке