Форс мажор. Андрей Константинов

Восстановила, запомнила, но заострять внимание не стала и продолжила «допрос»:

      – Оль, а курьер этот, как, по-твоему, он следит за модой только в плане прически? Или в нем было что-то такое еще?..

      – Сейчас подумаю… Да, вы знаете, было. Я обратила внимание на его ботинки.

      – На что?

      – На ботинки. Понимаете… Он был одет очень просто: джинсы, футболка чуть ли не из секонд-хенда. А вот шузы, в смысле ботинки – «лакостовские», кожаные, на толстой подошве. Фирменные, очень дорогие ботинки.

      – Молодец, Оля, ты очень наблюдательный человечек, – похвалила секретаршу Востроилова. – Ты замужем?

      – Нет, а что?

      – Просто практика показывает, что лучше всего запоминают самые, казалось бы, абсолютно неброские приметы молодых мужчин именно незамужние девушки.

      – Да ну, скажете тоже… – оскорбилась Оля. – Он мне ни капельки не понравился. Знаете, как страшно он на меня зыркнул, едва вошел в приемную? Вот честное слово, я аж мурашками покрылась. А потом еще раз, когда у него телефон зазвонил. А у меня – радио на полную катушку. Я…

      – Подожди, ты сказала – мобильник? – перебила Востроилова. – Где он его хранил? В чехле, на поясе, в кармане? Ты случайно не обратила внимание на модель?

      – У него была такая черная кожаная сумочка, на брючный ремнь цепляется. А вот модель не разглядела. Видела только, что «раскладушка».

      – Сколько времени он говорил? О чем?.. Вспомни, Оля, это очень важно.

      – Да он толком и не поговорил. Когда у него звонок раздался… А сигнал стандартный такой, «старый телефон», знаете?

      – Да-да, конечно, продолжай.

      – Я из вежливости сразу звук убавила. Вот тогда он второй раз злобно и посмотрел. А по телефону сказал, что сейчас очень занят, говорить не может, перезвонит позже. И все. Пара секунд, не больше.

      – Умничка, Оленька. И последний вопрос: если ты сейчас вспомнишь… Да, ты обычно какую радиостанцию слушаешь?

      – «Радио Рокс».

      – Класс, я тоже. И в тот день ее слушала?

      – Ага.

      – Так вот, если ты вспомнишь, какая песня играла, когда у курьера зазвонил телефон, то мы будем ходатайствовать перед Полиной Валерьевной, чтобы тебе выписали премию за отличную работу. Попытайся, это очень важно. Хотя бы приблизительно.

      – Я и так прекрасно помню. Это был Гэри Мур, «Парижские прогулки». Обожаю эту вещь… Когда началась, я специально сделала звук погромче, а тут как раз этот ввалился. А потом – телефон. Я еще когда убавляла, подумала: блин, не вовремя приперся, весь кайф обломал.

      – Гениально! Полина Валерьевна, пометьте у себя по поводу премии.

      – Не нужно мне никакой премии, – возмутилась Оля. – Да если бы я знала, что он… что этот гад, Игорю Михайловичу… такое… – Тут ее губы предательски задрожали, и она разрыдалась.

      – Ну все-все, Оленька, не надо плакать, все будет хорошо, – обняла ее за плечи Ольховская. – Пойдем, сейчас тебя Сева домой отвезет,