Ловушка. Андрей Константинов

денек обещал быть на редкость приятственным. Впрочем, питерская погода вступает в извечный антагонизм по отношению к графику работы сменных экипажей. «Такова она наша шпионская жизнь, – невесело подумалось Паше. – Вечно у нас исключительно где-то далеко идут грибные дожди».

      Прямо в постели он выкурил первую за день сигарету, затем какое-то время листал подобранную с пола книгу, настоятельно присоветованную соседкой. Посвященная провокатору и перевертышу Азефу, книга действительно оказалась не лишена занимательности, хотя приноровиться к нормальному восприятию текста получилось далеко не сразу: поначалу Паша постоянно спотыкался на всех дореволюционных ятях. Но потом ничего, освоился.

      «…Повторяя известные уже разоблачения о провокационной и террористической деятельности Азефа, Вл. Бурцев пытался доказать, что Азеф никогда в сущности не был ни революционером, ни агентом департамента полиции; он провоцировал революционеров, сам лично участвовал в террористических убийствах, затем доносил об этом полиции, но делал все это не как революционер и не как агент департамента полиции, а как хладнокровный уголовный преступник, действовавший из личной выгоды».

      Козырев дважды перечитал этот кусок и понял, что голова, по причине явного пересыпа, категорически не желает включаться.

      Он отложил книгу и мысленно отмерил себе еще десять минут ничегонеделания, после которых все же следовало начинать выходить из горизонтального положения. Но не прошло и минуты, как в коммунальном коридоре послышались громкие торопливые шаги, нараставшие по мере приближения к козыревской каморке, которая располагалась в самом тупике их воронье-лиговской слободки.

      В дверь постучали. Но исключительно для проформы, ибо уже в следующую секунду она распахнулась («Ну вот, опять забыл на ночь запереться», – вспомнил Паша) и на пороге появилась всклоченная Людмила Васильевна Михалева – единственно приятный во всех отношениях человек из числа полутора десятка прочих козыревских соседей. Будучи директором Музея политического сыска, она «по совместительству» выступала поставщиком редких книг, исторических сенсаций, вкусно-здоровой пищи, а также обстоятельных нравоучений ко двору «их благородия грузчика Козырева».

      – Пашка, черт эдакий, ты что, дрыхнешь до сих пор?! Включай скорее телевизор. Там такое!.. – с ходу выпалила соседка.

      Продолжавший лежать под одеялом Козырев замялся. Людмила Васильевна недоуменно посмотрела в его сторону, но тут же поняла, в чем дело, и рассмеялась:

      – Пашка, кончай смущаться. Хорошего же ты обо мне мнения, коли считаешь, что за всю свою жизнь я ни разу не видела мужика в трусах.

      – А если я сплю без?.. – провокационно поинтересовался Козырев.

      – Ой, да видала я и без трусов, и в оных… Равно как в кальсонах, в плавках, в семейных парашютах и в набедренных повязках. Ну все, хватит изгаляться над почтенной женщиной! Включай, а то у меня РТР отвратительно показывает.

      Делать нечего – Козырев