Коробка в форме сердца. Джо Хилл

он был вполне готов. В определенном смысле гитары служили ему оружием самозащиты всю жизнь.

      В коридоре скрипнула половица. И еще одна. И еще. За скрипом последовал негромкий вздох – будто кто-то усаживается поудобнее. Чувствуя, как бешено стучит пульс в висках, Джуд распахнул дверь…

      Однако коридор оказался пуст. Шлепая босыми пятками по длинным прямоугольникам ледяного лунного света, падающего на пол сквозь потолочные окна, Джуд двинулся вперед. У каждой закрытой двери он останавливался, прислушивался, а после заглядывал внутрь. Свисающий со спинки кресла плед на миг показался ему уродливым карликом, встретившим его злобным взглядом. В другой комнате, сразу за дверью, обнаружился некто – высокий, изрядно тощий, и сердце Джуда замерло, сжалось в груди, а рука вскинула гитару над головой, но тут он понял, что перед ним просто пальто на вешалке, и шумно, прерывисто перевел дух.

      Добравшись до студии, находившейся в самом конце коридора, он поразмыслил, не прихватить ли из сейфа револьвер, однако решил, что не стоит. Действительно, таскать его с собой не стоило, и вовсе не из-за боязни пустить ствол в дело – наоборот, оттого что Джуд не слишком-то этого опасался. На нервяках, взвинченный до предела, он вполне мог нажать на спуск, едва заметив внезапное движение в темноте, и продырявить лоб Дэнни Вутена или домработницы, хотя даже не представлял себе, зачем бы им украдкой шнырять по дому посреди глухой ночи.

      Вернувшись в коридор, Джуд спустился вниз, обошел первый этаж, однако и там не обнаружил ничего, кроме мрака да тишины. Казалось бы, это должно его успокоить, но вовсе не успокоило: не из тех была эта тишина, не из безмятежных. Скорее из тех, что следуют, к примеру, сразу же за внезапным взрывом «вишенки». Под ее жутким, гнетущим натиском ныло в ушах.

      Одним словом, успокоиться Джуду не удалось, однако у подножия лестницы он сделал вид, будто у него отлегло от сердца. Разыгрывая спектакль для себя самого, Джуд прислонил к стене гитару и шумно перевел дух.

      – Так. Хватит ерундой маяться, – сказал он.

      К тому времени нервы разыгрались настолько, что даже собственный голос заставил Джуда невольно вздрогнуть, а предплечья будто внезапно обдало холодом. Разговаривать с самим собой он отроду не привык.

      Поднявшись наверх, Джуд двинулся к спальне и вдруг увидел прямо перед собой старика, сидящего к нему боком в антикварном шейкерском кресле[10] у стенки. Сердце, будто сорвавшись с цепи, застучало, забило тревогу, и Джуд поспешил отвести взгляд, сосредоточиться на двери спальни – так, чтоб следить за стариком лишь краешком глаза. Только в глаза ему не смотреть… только не подавать виду, что замечаешь его… отчего-то сейчас это казалось вопросом жизни и смерти.

      «Я и не вижу его. Не вижу. Нет здесь никаких стариков», – как заведенный твердил себе Джуд на ходу.

      Старик сидел, склонив книзу обнаженную голову. Снятая шляпа покоилась

10

В период расцвета трудовые коммуны «Объединенного сообщества верующих во Второе Пришествие Христа», в просторечии – шейкеров (трясунов), разработали и производили мебель особого стиля, славившуюся надежностью, функциональностью и простотой. В частности, одним из них было изобретено кресло с особым устройством задних ножек, позволявшим сидящему откинуться назад, не царапая ножками кресла пол. В наше время шейкерская мебель хранится во многих музеях и частных коллекциях.