Корабль-призрак. Фредерик Марриет

ближе, но ни на столе, ни на кушетке, ни даже на полу письма не было. Он приподнял рабочую корзинку, желая убедиться, не попало ли оно под нее, но нет! Тогда он пересмотрел все, что было в корзинке, но письма не оказалось. Затем он приподнял и перевернул все подушки на кушетке, но и здесь никаких признаков письма не было. Тут Филипп почувствовал, как будто с его души свалился тяжелый камень. «Вероятнее всего, – подумал он, – это все была просто игра больного воображения. Матушка, должно быть, уснула, и ей приснилась вся эта ужасная история. Я так и думал, что это невероятно; по крайней мере, я надеялся, что этого не могло быть. Без сомнения, сон был слишком ярок, слишком жив и слишком похож на страшную действительность и отчасти повлиял на мозг моей бедной матушки; этим все и объясняется». Филипп подумал еще и в конце концов пришел к убеждению, что его предположение было верно.

      «Наверное, так и было! – решил он. – Бедная матушка! Как много ты выстрадала из-за этого сна; но теперь ты удостоилась награды в небесах и вкусила наконец желанный покой!»

      Немного спустя Филипп достал из кармана записку, найденную им вместе с ключом, и стал ее перечитывать. «В железном ларце, под буфетом, что стоит дальше от окна», – прочел он. Так! И, взяв со стола связку ключей, он пошел к указанному буфету. Подобрав ключ, он открыл деревянные дверцы, скрывавшие железный ларец, а другим ключом из связки открыл и самый ларец. Глазам Филиппа предстало настоящее богатство; здесь было, насколько он мог судить, до десяти тысяч гильдеров, все в маленьких желтеньких мешочках. «Бедная матушка, – подумал юноша, – и простой сон мог довести тебя до нужды, почти до нищеты, когда в твоем распоряжении было целое состояние!» Затем Филипп положил все желтые мешочки на место и запер ларец и буфет, предварительно взяв из него на свои немедленные нужды из одного наполовину пустого мешочка несколько золотых монет. Затем внимание его привлекла верхняя часть буфета, которую он открыл опять же с помощью одного из ключей на связке. Здесь он нашел дорогой фарфор, серебряные сосуды, чаши и брашны большой стоимости. Полюбовавшись всем этим, юноша замкнул дверцы буфета и кинул ключи на стол.

      Неожиданное богатство еще более укрепило в нем убеждение, что никакого сверхъестественного видения, в сущности, не было, и это весьма ободрило его, вызвав в его душевном настроении полную реакцию. Опустившись на кушетку, он дал волю своим мыслям, которые неизбежно возвращались к прелестному видению в окне дома мингера Путса; воображение его создавало, помимо его воли, чудесные воздушные замки и картины полнейшего благополучия. Так он просидел часа два, но затем его мысли снова вернулись к воспоминаниям об его бедной матери и ее тяжелой кончине.

      «Милая, добрая матушка! – сказал он почти вслух, приподымаясь с кушетки. – Здесь ты сидела, переутомленная долгим бдением над моей кроваткой, измученная тревогой за твоего возлюбленного супруга и моего отца, отсутствующего давно и которому в такую бурную ночь грозили тысячи