Богиня песков. Екатерина Смирнова

люди, камни, трава, земля… Комья земли… Кейма, доскакавший с отрядом до опушки, упал, обнимая корни, вжался в землю и замер. Землю трясло.

      Сверху сыпался дождь, и дождь был горячий. Воздух звенел, кричал на все голоса, и Кейма удивлялся, что он еще жив. Человеческое ухо неспособно такое выдержать. Если кто-нибудь слышал, как кричит молния, он может себе представить этот крик.

      Потом наступила тишина. Земля все еще тряслась, и Кейма понял, что он не слышит.

      Прямо перед его лицом врезалась в землю лапа птицы. Сэи спешилась и принялась вертеть в руках что-то, чего он разглядеть не мог.

      Кейма поднялся, глядя на свои окровавленные ладони. Уши болели.

      Он медленно проковылял к опушке.

      Земля на поляне была перемолота в пыль – равномерный слой тонкой, серой, въедающейся в кожу отвратительной пыли. То, что было ей присыпано, он разглядывать не собирался. Перед глазами все плыло.

      Он опустился на землю, прислонился к какому-то дереву и просидел так очень долго.

      Сэиланн осмотрела поляну, заметила ошеломленного вожака, подошла и присела рядом.

      У нее в руках были диск и поврежденный амулет, диск она сунула в сумку, а с амулетом стала играть. Вид у нее был задумчивый.

      – Можно спастись, если заколдовывают тебя, – громко и неестественно четко объяснила Сэиланн, глядя на совершенно серого Кейму и подбрасывая амулет на ладони. – Но, если земля провалилась под тобой, не провалиться под землю невозможно. А там внизу такая штука, она летом горит, если солнца много… Много… солнца… И родник…

      Ее никто не слышал, но ее это не волновало.

      От амулета отвалилось перо, камушек, кожаная оправа. Наконец погнулась основа, состоящая из тонкой проволоки, и распалась пополам тонкая голубоватая стальная пластина.

      – Без человека это все, ничего, не значит, не значит, не значит ничего – сказала она. – Ничего ничего не значит. Вот.

      Кейма закрыл глаза.

      – Все – сказала сэи. – Все.

      Через пару дней потрепанный отряд вышел на главную дорогу. Недалеко от моста через какой-то несчастный ручей Кейма объявил привал – из-за больных приходилось останавливаться чаще обычного. Сэиланн остановила птицу и принялась шарить во вьюке. Глава оказался рядом, и она обернулась, чтобы сказать ему что-нибудь ободряющее и возложить руки на голову. Его приходилось лечить больше прочих. Все-таки оглохнуть на сутки – тяжелое испытание…

      Она видела восторг в глазах детей, когда им доставалась ящерица, и восторг в своих глазах, когда она смотрелась в настоящее зеркало. Она видела, как радуются форра, когда их кормят, кииби, когда поет, и зубастые, когда танцуют брачные танцы.

      Все это не стоило и капли искреннего восторга в глазах Кеймы, который сорвал с груди амулет.

      – Ты умеешь быстро думать и точно бить в цель, сэи! Ты и вправду богиня!

      Сэйланн не вытерпела, засмеялась и подставила ладонь.

      – Я богиня! Поклонись мне!

      Кейма спешился, взял ее руку в свои и торжественно