Обманутый Джокер. Татьяна Первушина

на первый взгляд не понятно, – задумчиво сказал Соловьев. – Сейчас эксперты разберутся. Ну что там, Антон? – обратился он к приближающемуся к скамейке одному из оперативников.

      – Да вколол он ей что-то, Олег Сергеич, – ответил тот, – на правой стороне шеи след от шприца. Ну это пусть в лаборатории решают, а для нас другое важно, – Яна увидела, что Антон протягивает к ним правую руку, и не сразу поняла, зачем. Антон тем временем подошел уже ближе и раскрыл кулак. На его ладони лежали две небольшие желто-бурые горошины с неровными краями.

      Похоже на куски бус из бижутерии, подумалось ей.

      Но Батон был другого мнения. Он тихо присвистнул, бросил «бычок», наступил на него ногой и осторожно двумя пальцами взял сначала одну горошину с ладони Антона, потом другую. Поднеся их к глазам, он еще раз присвистнул.

      – Да-а, – протянул он со значением, – похоже, что тетя умирать не хотела. Наверное, попыталась сопротивляться, может, дернулась, вот часть сокровищ и рассыпалась. Давай, как следует, обыщи всю машину. Может, еще что-нибудь найдешь, – взглянул он на своего помощника, – сумочку ее нашли? Документы?

      – Да, – ответил тот, – в сумочке был паспорт на имя Людмилы Аркадьевны Ханкиной, 1952 года рождения. Москвичка. Двое детей, уже взрослых. Дочь и сын. Прописана на Новослободке. Разведена более десяти лет назад.

      – Ты пробей все данные. И бывшего супруга тоже. Может, будет какая зацепка, – задумчиво пробормотал Соловьев. – А мы пока со свидетельницей побеседуем. – И он, взяв под локоток Быстрову, усадил ее на ту самую лавочку, где еще час назад сидела и курила одинокая блондинка в белых туфлях.

      Яна с максимальными подробностями попыталась пересказать Олегу все, что видела. Пожаловалась, что из-за плохой освещенности двора не смогла разглядеть номера на черном «Бимере». А также лицо его владельца.

      – Жаль, – протянул Батон, опять закуривая. – Это бы нам очень пригодилось. Ну ничего. Будем раскручивать клубочек по порядку. Ты уверена, что тебя никто не видел? Особенно тот мужик, что убил эту Ханкину?

      – Да конечно, не видел, – забормотала Быстрова, – когда я стояла на балконе, на улице была жуткая темень. А в окнах у нас света не было, так что меня никто, уверена, не заметил.

      – Это хорошо, – обрадовался почему-то Соловьев, – тогда топай домой, отсыпайся. Я завтра позвоню, ежели что прояснится. И, Быстрова, пожалуйста, – он погрозил ей пальцем, – не суйся ты пока в это дело. Никто не знает, какова подоплека этого убийства. Может, и из-за брюликов этих. Ведь не известно, сколько их там было.

      – Из-за брюликов? – не поверила своим ушам Быстрова, – ты что, и правда считаешь эти желтоватые полупрозрачные камушки бриллиантами?!

      – Они не обработаны, поэтому и выглядят столь не привлекательно. Но стоит их огранить, как следует, и, думаю, что цена на них удивила бы тебя.

      Глава 3. День.., два неогранка и батрахотоксин

      Проснувшись с тяжелой головой, Яна попыталась встать с кровати и потерпела неожиданное