Самая страшная книга. ТВАРИ. Оксана Ветловская

выбивая из тушки перья и пух. Отлетел и покатился по крыльцу стеклянный глаз. Птица ввалилась обратно в коридор, и Дима захлопнул дверь.

      Прислонился спиной, вдыхая морозный воздух и прижимая к груди искалеченную руку. Пальцы, кроме большого, отказывались сгибаться. Из дома доносились приглушенные рыдания Петра Васильевича.

      – Помоги мне, пожалуйста! Дима, слышишь меня?

      Дима не слышал. Смотрел, как к крыльцу приближается Илай. Мех на шее и груди пса стал бурым.

      «Я не закрыл дверь? Или он разбил окно?»

      Илай поставил передние лапы на нижнюю ступеньку, оскалился.

      – Что? – закричал Дима. – Что надо? Я привез тебя сюда, как ты и хотел! Показал тебе! Чего ты еще хочешь?

      Лес внутри Илая не ответил. Пес поднялся на крыльцо, зарычал. Дима пошарил по поясу свободной рукой: охотничий нож был на месте.

      «Он ходит с дырой в горле. Что ему твой нож?»

      – Отпусти… меня, – сказал Дима тихо, не отрывая взгляда от мертвых глаз, не находя в них своего друга. – Дай мне уйти.

      Илай широко расставил лапы и пригнул голову, готовый к прыжку.

      Время сжалось до мгновения между ударами сердца, Дима сам не заметил, как вновь оказался в доме, хлопнув дверью, наступил на рыжий хвост раздавленного коршуна. Не дав опомниться, на него бросилось что-то лохматое, колючее, щелкнуло зубами перед самым лицом. Не успей Дима выставить руки, остался бы без носа. Проволока впилась в пальцы. Дима взвыл и отбросил лису, приложил с размаху сапогом. Хрустнуло, скрипнуло – как если проткнуть пальцем сухую монтажную пену.

      Сердце билось в висках. Слева кабан разносил кухню. Впереди была открытая дверь в мастерскую. Петр Васильевич лежал на том же месте без звука и движений, лицо было обглодано, рот без губ превратился в оскал. Справа лестница. Наверх! На второй этаж!

      Дима бросился по крутым ступеням и встретился взглядом с желтыми глазами. Наверху сидел волк. Дима развернулся, шагнул назад. Другой волк приблизился к лестнице снизу.

      – Суки! – рявкнул Дима. – Что вам от меня надо?

      Он прислонился спиной к перилам. С пальцев на ступеньки капала кровь, пачкала штаны.

      Все-таки стеклянные глаза смотрятся как настоящие, только когда животное неподвижно. Сейчас немигающий взгляд чучел казался противоестественным, чуждым природе и самой жизни. Хищники скалились, рычали, клоня голову вбок и переминаясь с лапы на лапу, но медлили.

      Дима зажал уши. Рык никуда не исчез, даже усилился.

      «Это все в моей голове! Они не могут рычать, у них не осталось связок. Только легкий пенополиуретан. Чучела легкие!»

      Дима отогнал мысль, что кабан точно не был легким, раз смог вот так сбить с ног Петра Васильевича.

      – Давай! Ну! – закричал Дима, разрываясь взглядом между двумя хищниками. – Чего ждете? Пластиковые твари, я вас голыми руками сломаю! Вы всего лишь пластик!

      Рысь появилась из коридора, скользнула мимо волка, стала подниматься по лестнице. Даже наполовину освежеванная, она