Инверсия жизни. Макс Максимов

лестницу Сашка заходить не решился – страшно. От лестницы коридор тянулся вправо и был полностью освещен с потолка. В конце коридора – еще одна такая же лестница вверх.

      – Если лампочки в светильниках дают нам свет, то почему солнце ничего не освещает? – спросила Настя.

      – Не знаю, – ответил Облаков.

      – Видимый глазу свет от фонарика и от солнца ничем не отличается, – констатировал Лёня.

      – Не отличается, – подтвердил учитель и убрал телефон в карман.

      – Тогда почему солнце выглядит как желтое пятно, а небо все черное? – продолжил Дарвин.

      – Не знаю, – произнес Облаков.

      – А почему люди выпрыгивали из окон? – спросил Лёня и незаметно пододвинулся ближе к Насте.

      – Да хватит ко мне жаться! – Девушка встала и отошла от лавки.

      – Я понятия не имею, – озадаченно нахмурив брови, учитель потирал руками виски.

      – А что нам делать дальше? Сидеть тут? – снова спросила Настя.

      Петров, стоя возле лестницы, увидел в конце коридора человека, медленно и неуклюже приближавшегося к нему. Сашка сразу узнал его, это была школьная медсестра Тамара Ивановна. Полная женщина лет пятидесяти пяти тучно переваливалась с ноги на ногу.

      – Тут медсестра. – Петров даже немного испугался. Парень попятился к лавочке, у которой находились остальные. Юрий Эдуардович не мешкая подошел к Петрову, а следом и Лёня. Настя в этот момент была у двери на улицу.

      – Тамара Ивановна, – осторожно произнес Облаков.

      – Да вот, что-то задержалась на работе, – с трудом ответила женщина, не сбавляя медлительного шаркающего шага. Доковыляв до Облакова и учеников, она свернула к выходу из школы и, добравшись до лавки, свалилась на нее. Женщина сутулилась, глядя в пол. Ее огромная грудь лежала на круглом животе, а руки безвольно свисали. На бледных щеках медсестры виднелись грязные ссадины, будто она валялась на асфальте. Белый врачебный халат тоже был испачкан. Облаков и ребята обступили женщину, которая, как им показалось, выглядела и вела себя очень странно.

      – Что с вами случилось? – спросил Лёня.

      – Болею я, – сказала она, не поднимая взгляда, – и это очень хорошо.

      – Чего же тут хорошего? – удивился Облаков.

      – Если болею, значит, я еще жива, – ответила медсестра.

      Петров на мгновение отвернулся от Тамары Ивановны и глянул в окно, в котором отражался он сам. Саше показалось, что мир перестал существовать за пределами школы. Сейчас есть только освещенный желтыми лампами коридор первого этажа со старым деревянным паркетом и бледно-розовыми стенами, а больше ничего и нет. И еще есть эта зловещая медсестра.

      «Почему она так странно разговаривает и ведет себя, словно робот?» – размышлял Петров.

      – Юрий Эдуардович, – медсестра резко повернула голову в сторону Облакова, – есть ли у вас какие недуги?

      Женщина замерла, глядя на учителя. Облаков поморщился от такого странного вопроса. По спине Сашки пробежал холодок. Парень огляделся. Ему показалось,